Часть вторая
Глава первая:
Детство Рады
Детство Рады
Радомир обнял свою маленькую дочку, поцеловал, погладил светло-русые волосы и посадил на своего коня. Рада смотрела на отца недоуменно.
«Как же ты повзрослела! Красавицей вырастешь!» — думал Радомир. Но сказал спокойным голосом совсем иное:
— Поспеши к дедушке! Скажи, что я прошу всем уходить! Быстро уходить! Он знает, что надо делать!
— А ты?
— Скачи дочка! Скачи — быстро-быстро! Скачи!
… Радомир свистнул коню особым образом — и конь помчался.
Рада ещё раз обернулась и увидела, что её отец уверенно и медленно отправился туда, где были слышны крики.
Он шёл, а над ним был огромный купол Божественного Света-Огня, Который словно защищал от беды и Раду, и всех людей общины…
Он шёл туда, где смерть ждала его тело. Он знал это, а маленькая Рада ещё не знала, но ощущала, что вокруг всё — вдруг — стало совсем не так, как должно быть в мире любви и гармонии, света и радости, в котором она жила и росла до сего дня…
Таким она и запомнила отца: спокойный, сильный и соединённый с Божественным Огнём, с Силой Бога — он шёл на смерть, чтобы не погибли в страшных мучениях под пытками его начинающие ученики и чтоб успели уйти от надвинувшейся опасности все люди их общины.
Уже потом, когда Рада стала старше, она узнала подробности. Радомир пришёл сам в то поселение, куда уже вошёл вооружённый отряд во главе с воеводой и архиереем, посланный «разобраться»: кто это «ереси» проповедует, народ «мутит»…
Они угрожали пытками — чтобы люди выдали того, кто учил их. Радомир же пришёл к палачам сам — чтобы никто не погиб, не пострадал и чтобы его община успела уйти из этих мест, никем не замеченная, не выслеженная. Сделал он это — ценой собственной жизни.
Дед Рады Благослав, старейшина общины, тогда сумел в считанные часы собрать всех людей и увести от гибели, укрывшись в труднопроходимых лесах бескрайней земли русской. Они ушли очень далеко от тех мест, где Рада родилась и выросла.
Раде тогда было всего восемь лет.
«Как же ты повзрослела! Красавицей вырастешь!» — думал Радомир. Но сказал спокойным голосом совсем иное:
— Поспеши к дедушке! Скажи, что я прошу всем уходить! Быстро уходить! Он знает, что надо делать!
— А ты?
— Скачи дочка! Скачи — быстро-быстро! Скачи!
… Радомир свистнул коню особым образом — и конь помчался.
Рада ещё раз обернулась и увидела, что её отец уверенно и медленно отправился туда, где были слышны крики.
Он шёл, а над ним был огромный купол Божественного Света-Огня, Который словно защищал от беды и Раду, и всех людей общины…
Он шёл туда, где смерть ждала его тело. Он знал это, а маленькая Рада ещё не знала, но ощущала, что вокруг всё — вдруг — стало совсем не так, как должно быть в мире любви и гармонии, света и радости, в котором она жила и росла до сего дня…
Таким она и запомнила отца: спокойный, сильный и соединённый с Божественным Огнём, с Силой Бога — он шёл на смерть, чтобы не погибли в страшных мучениях под пытками его начинающие ученики и чтоб успели уйти от надвинувшейся опасности все люди их общины.
Уже потом, когда Рада стала старше, она узнала подробности. Радомир пришёл сам в то поселение, куда уже вошёл вооружённый отряд во главе с воеводой и архиереем, посланный «разобраться»: кто это «ереси» проповедует, народ «мутит»…
Они угрожали пытками — чтобы люди выдали того, кто учил их. Радомир же пришёл к палачам сам — чтобы никто не погиб, не пострадал и чтобы его община успела уйти из этих мест, никем не замеченная, не выслеженная. Сделал он это — ценой собственной жизни.
Дед Рады Благослав, старейшина общины, тогда сумел в считанные часы собрать всех людей и увести от гибели, укрывшись в труднопроходимых лесах бескрайней земли русской. Они ушли очень далеко от тех мест, где Рада родилась и выросла.
Раде тогда было всего восемь лет.
* * *
Рада, сколько она себя помнила, всегда ощущала отца самым главным человеком в своей детской жизни. Мать Рады умерла вскоре после того, как Рада родилась. Радомир — со всей своей заботой и любовью — стал Раде сразу и ласковой матерью и заботливым, мудрым и сильным отцом.
Он постепенно открывал Раде для познания весь мир со всей его гармонией и красотой. Всегда рядом, готовые поддержать в любой момент — были его руки — такие сильные, нежные, надёжные!
Радомир сам учил дочку всему с младенчества: ходить, говорить, думать, смотреть на мир глазами души, искать само́й ответы на те вопросы, которые у неё возникали. Он научил Раду быть отважной и ловкой, как учил бы сына, которого ему не успела родить его любимая жена. Он учил Раду и тому, чему обычно учат девочек матери. А Рада — любила заботиться о своём отце, стараясь изо всех сил быть умелой и расторопной хозяйкой в их доме.
Радомир был единственным сыном главы общины старейшины Благослава.
Община их была особенной. Жили они так, как на Руси ещё до пришествия православия во многих рода́х и общинах было заведено. Традиции и знания с древних времён старались хранить люди их общины уже много столетий — из поколения в поколение.
Но не просто было так жить. Общин таких уж и не осталось больше, а если и были где-то, то не ведали про это Благослав и его общинники. А за верования, которые именовали ныне «языческими», могли общину изгонять с мест поселения, а то и хуже — карать пытками и смертью как «еретиков». Поэтому жили они в лесах глухих и безлюдных. И всегда сторожили покой семей сильные ратники. Наблюдали они за окрестностями с высоких деревьев или на конях объезжали округу. В случае «нежданных гостей» готовы были они отвести их от поселения или успеть предупредить всех об опасности.
Радомир иногда брал Раду с собой в такие сторожевые дежурства. Рада особо любила такие их «важные дни».
К тому времени она уже научилась и на коне верхом скакать, и ходить или сидеть в укрытии так тихо, что никто не заметит.
Научил Радомир дочку и примечать всё, что может узнать человек от леса: и следы зверей и птиц, и голоса их, и приметы разные в поведении лесных жителей. Учил Радомир и тому, как обитателей леса не тревожить, доверие их заполучить. И — как по их поведению многое о происходящем вокруг узнавать.
А когда они смотрели вдаль с высоких холмов или оставались ночевать на специальных площадках на вершинах огромных деревьев, с которых видно было на многие вёрсты, то казалось Раде, что вся Земля открывает ей свои просторы бескрайние, свои тайны волшебные.
Особенно Рада любила одну из таких сосен. С её вершины все окружающие деревья казались подобными зелёным волнам, а дальше — открывались заливные луга и пойма реки с причудливым узором русла.
Он постепенно открывал Раде для познания весь мир со всей его гармонией и красотой. Всегда рядом, готовые поддержать в любой момент — были его руки — такие сильные, нежные, надёжные!
Радомир сам учил дочку всему с младенчества: ходить, говорить, думать, смотреть на мир глазами души, искать само́й ответы на те вопросы, которые у неё возникали. Он научил Раду быть отважной и ловкой, как учил бы сына, которого ему не успела родить его любимая жена. Он учил Раду и тому, чему обычно учат девочек матери. А Рада — любила заботиться о своём отце, стараясь изо всех сил быть умелой и расторопной хозяйкой в их доме.
Радомир был единственным сыном главы общины старейшины Благослава.
Община их была особенной. Жили они так, как на Руси ещё до пришествия православия во многих рода́х и общинах было заведено. Традиции и знания с древних времён старались хранить люди их общины уже много столетий — из поколения в поколение.
Но не просто было так жить. Общин таких уж и не осталось больше, а если и были где-то, то не ведали про это Благослав и его общинники. А за верования, которые именовали ныне «языческими», могли общину изгонять с мест поселения, а то и хуже — карать пытками и смертью как «еретиков». Поэтому жили они в лесах глухих и безлюдных. И всегда сторожили покой семей сильные ратники. Наблюдали они за окрестностями с высоких деревьев или на конях объезжали округу. В случае «нежданных гостей» готовы были они отвести их от поселения или успеть предупредить всех об опасности.
Радомир иногда брал Раду с собой в такие сторожевые дежурства. Рада особо любила такие их «важные дни».
К тому времени она уже научилась и на коне верхом скакать, и ходить или сидеть в укрытии так тихо, что никто не заметит.
Научил Радомир дочку и примечать всё, что может узнать человек от леса: и следы зверей и птиц, и голоса их, и приметы разные в поведении лесных жителей. Учил Радомир и тому, как обитателей леса не тревожить, доверие их заполучить. И — как по их поведению многое о происходящем вокруг узнавать.
А когда они смотрели вдаль с высоких холмов или оставались ночевать на специальных площадках на вершинах огромных деревьев, с которых видно было на многие вёрсты, то казалось Раде, что вся Земля открывает ей свои просторы бескрайние, свои тайны волшебные.
Особенно Рада любила одну из таких сосен. С её вершины все окружающие деревья казались подобными зелёным волнам, а дальше — открывались заливные луга и пойма реки с причудливым узором русла.
* * *
Однажды они с отцом остались на этой вершине сосны на всю летнюю ночь. Погода была ясная, почти безветренная. Звёзды сияли, казалось, особенно ярко. Невероятно красиво освещала взошедшая луна вершины деревьев. В лунном сиянии волшебно серебрилась туманом река.
Радомир расстелил на деревянном сторожевом помосте на вершине сосны свой плащ и укутал им Раду от ночной прохлады:
— Поспи, дочка! Утром разбужу тебя раненько, солнышко встречать будем!
… Но Рада не могла заснуть. Она лежала на спине и любовалась на звёздное сияние. Её переполняли восторг и благоговение. Тихонько она взяла Радомира за руку:
— Папа, а кто всё это сотворил — всю эту красоту?
— Бог!
— А как?
— Своей Любовью и Силой! Во всё существующее — Он вложил Частички Себя, Своих Живых Энергий. В разной мере уплотняя Их, Он создал всё.
Он всё это вначале придумал, а потом дал словно бы толчок к тому, чтобы всё здесь явилось, жило, развивалось и совершенствовалось по Его Замыслу! Во всём, сотворённом Им, есть Частички Его Любви и Бесконечной Силы!
— Какой же Он — большой и сильный, если такое смог!
— Бог именно так — много раз создавал миры прекрасные! И потом — из каждого такого мира — в Него, Отца-Создателя, возвращались Великие Души, которые выросли до Своего Величия в тех мирах. Они вливались в Него, как вот эта река вливается в море. Река и море — на просторах морских — становятся одно.
… Рада вспомнила, как они однажды ездили с отцом смотреть на море. Были там Северное море — и спокойная река, которая становилась в этом месте одно с морем… Тогда Рада совсем не думала про то, как сливаются воды реки и моря. Она лишь любовалась великолепием простора, чайками парящими…
А сейчас отец помог ей вспомнить то, что запечатлелось душой тогда — как величественная красота — сильно и ярко.
Радомир продолжил:
— Вот так же, как река становится морем, так все Великие Души становятся Одно с Богом-Создателем. Мы Их можем называть Богами. После соединения с Создателем — Они могут творить Общей Силой, создавая миры прекрасные и осуществляя другие дела Божественные — большие и не очень большие.
И каждый человек может постараться стать таким Представителем Бога, Который виден подобно огромному Божественному Солнцу.
— И ты станешь?
— Постараюсь!
— И я тоже?
— Если захочешь. Человеку даровано Богом право выбирать, как ему и для чего жить.
Я тебе говорил уже, что в каждом существе есть Частичка Энергий Божественных. Эту Частичку и может вырастить в себе человек до Огромности. И может такой человек начать учиться всему тому, что умеет Бог.
— А где во мне Частичка Бога?
— Вот здесь, в сердечке духовном, там — где любовь рождается. Ты можешь себя в нём для начала научиться ощущать. Это — центр особый, где человек может видеть и слышать Бога, ощущать Его Любовь.
— Да, я помню, как ты объяснял про это. Вот и сейчас — та́к много такой Любви: и во мне и везде-везде вокруг!
— Самая великая Сила во вселенной — это Сила Любви! Этой Силой — всё созидается.
— А как?
— Ну — вроде так же, как и ты дела совершаешь. Вот — ты сама задумала дело какое-нибудь, а потом любовь и силу души и тела в то, чтобы осуществить это дело, вкладываешь. Так же — и Бог. И выходит, что ты уже можешь у Бога всему начинать учиться. Но Бог знает и умеет — намного больше нас!
… Радомир такими простыми словами всё объяснял и состоянием себя-души помогал Раде начать понимать и познавать Тайны Мироздания.
… А утром они встречали рассвет. Над простором, залитым утренним туманом, который был нежным и золотисто-розовым, бескрайним, как море, — восходило солнце! То было Величие Красоты и Тишины!
… Всё это, вместе с памятью о словах отца о Божественном Солнце, было столь значимо для Рады!
А Радомир — в той Тишине — произнёс тогда ещё всего несколько слов о том, что в сердце духовном человека — вот так же прекрасно — может сиять любовь — подобно восходящему солнцу, которое ласкает всё живое своими лучами.
Радомир расстелил на деревянном сторожевом помосте на вершине сосны свой плащ и укутал им Раду от ночной прохлады:
— Поспи, дочка! Утром разбужу тебя раненько, солнышко встречать будем!
… Но Рада не могла заснуть. Она лежала на спине и любовалась на звёздное сияние. Её переполняли восторг и благоговение. Тихонько она взяла Радомира за руку:
— Папа, а кто всё это сотворил — всю эту красоту?
— Бог!
— А как?
— Своей Любовью и Силой! Во всё существующее — Он вложил Частички Себя, Своих Живых Энергий. В разной мере уплотняя Их, Он создал всё.
Он всё это вначале придумал, а потом дал словно бы толчок к тому, чтобы всё здесь явилось, жило, развивалось и совершенствовалось по Его Замыслу! Во всём, сотворённом Им, есть Частички Его Любви и Бесконечной Силы!
— Какой же Он — большой и сильный, если такое смог!
— Бог именно так — много раз создавал миры прекрасные! И потом — из каждого такого мира — в Него, Отца-Создателя, возвращались Великие Души, которые выросли до Своего Величия в тех мирах. Они вливались в Него, как вот эта река вливается в море. Река и море — на просторах морских — становятся одно.
… Рада вспомнила, как они однажды ездили с отцом смотреть на море. Были там Северное море — и спокойная река, которая становилась в этом месте одно с морем… Тогда Рада совсем не думала про то, как сливаются воды реки и моря. Она лишь любовалась великолепием простора, чайками парящими…
А сейчас отец помог ей вспомнить то, что запечатлелось душой тогда — как величественная красота — сильно и ярко.
Радомир продолжил:
— Вот так же, как река становится морем, так все Великие Души становятся Одно с Богом-Создателем. Мы Их можем называть Богами. После соединения с Создателем — Они могут творить Общей Силой, создавая миры прекрасные и осуществляя другие дела Божественные — большие и не очень большие.
И каждый человек может постараться стать таким Представителем Бога, Который виден подобно огромному Божественному Солнцу.
— И ты станешь?
— Постараюсь!
— И я тоже?
— Если захочешь. Человеку даровано Богом право выбирать, как ему и для чего жить.
Я тебе говорил уже, что в каждом существе есть Частичка Энергий Божественных. Эту Частичку и может вырастить в себе человек до Огромности. И может такой человек начать учиться всему тому, что умеет Бог.
— А где во мне Частичка Бога?
— Вот здесь, в сердечке духовном, там — где любовь рождается. Ты можешь себя в нём для начала научиться ощущать. Это — центр особый, где человек может видеть и слышать Бога, ощущать Его Любовь.
— Да, я помню, как ты объяснял про это. Вот и сейчас — та́к много такой Любви: и во мне и везде-везде вокруг!
— Самая великая Сила во вселенной — это Сила Любви! Этой Силой — всё созидается.
— А как?
— Ну — вроде так же, как и ты дела совершаешь. Вот — ты сама задумала дело какое-нибудь, а потом любовь и силу души и тела в то, чтобы осуществить это дело, вкладываешь. Так же — и Бог. И выходит, что ты уже можешь у Бога всему начинать учиться. Но Бог знает и умеет — намного больше нас!
… Радомир такими простыми словами всё объяснял и состоянием себя-души помогал Раде начать понимать и познавать Тайны Мироздания.
… А утром они встречали рассвет. Над простором, залитым утренним туманом, который был нежным и золотисто-розовым, бескрайним, как море, — восходило солнце! То было Величие Красоты и Тишины!
… Всё это, вместе с памятью о словах отца о Божественном Солнце, было столь значимо для Рады!
А Радомир — в той Тишине — произнёс тогда ещё всего несколько слов о том, что в сердце духовном человека — вот так же прекрасно — может сиять любовь — подобно восходящему солнцу, которое ласкает всё живое своими лучами.
* * *
Так росла и училась Рада.
Многое ещё рассказывал Радомир дочке о Боге-Творце, о живой Земле-Матушке — доме для всех на ней живущих детей Божиих! Все эти знания вплетались в саму жизнь Рады — и не казались ей чем-то… странным и необычным.
О своих «взрослых» делах, на которые Радомир порой отлучался надолго, он тогда не рассказывал маленькой Раде.
А дело, задуманное им, осуществлялось не просто. Обучал он людей других селений — знаниям о Боге, которые постепенно утрачивались на Земле на фоне жестоких религиозных репрессий…
Некоторые из тех учеников Радомира со временем становились общинниками в их духовном сообществе, которое было скреплено жизнью по Законам Божественным.
В то время, о котором идёт речь, невдалеке от их общины остановились лагерем бежавшие от расправы староверы. Они остались без старейшины-духовника, который их предал. Сами же они не приняли «новую веру», хотели сохранить верность Богу, как они её сами понимали. Они решили укрыться в лесу, но о том, как жить духовно дальше, — не знали.
Старейшина Благослав принять сразу тех людей в свою общину не хотел, но позволил сыну помогать им и учить их.
— Если выучишь достойно — тогда посмотрим, какую судьбу им Бог уготовил.
… Да только всё закончилось не так, как задумывалось. Учеников тех не удалось спасти Радомиру, да и научить их многому он не успел.
А сама община Благослава лишилась обжитого места, и теперь они шли на восток дальше и дальше от поселений любых, от городов и сёл…
Шли — уже без Радомира…
Многое ещё рассказывал Радомир дочке о Боге-Творце, о живой Земле-Матушке — доме для всех на ней живущих детей Божиих! Все эти знания вплетались в саму жизнь Рады — и не казались ей чем-то… странным и необычным.
О своих «взрослых» делах, на которые Радомир порой отлучался надолго, он тогда не рассказывал маленькой Раде.
А дело, задуманное им, осуществлялось не просто. Обучал он людей других селений — знаниям о Боге, которые постепенно утрачивались на Земле на фоне жестоких религиозных репрессий…
Некоторые из тех учеников Радомира со временем становились общинниками в их духовном сообществе, которое было скреплено жизнью по Законам Божественным.
В то время, о котором идёт речь, невдалеке от их общины остановились лагерем бежавшие от расправы староверы. Они остались без старейшины-духовника, который их предал. Сами же они не приняли «новую веру», хотели сохранить верность Богу, как они её сами понимали. Они решили укрыться в лесу, но о том, как жить духовно дальше, — не знали.
Старейшина Благослав принять сразу тех людей в свою общину не хотел, но позволил сыну помогать им и учить их.
— Если выучишь достойно — тогда посмотрим, какую судьбу им Бог уготовил.
… Да только всё закончилось не так, как задумывалось. Учеников тех не удалось спасти Радомиру, да и научить их многому он не успел.
А сама община Благослава лишилась обжитого места, и теперь они шли на восток дальше и дальше от поселений любых, от городов и сёл…
Шли — уже без Радомира…
* * *
Тяжёлым был путь. Взяли лишь самое необходимое…
Никаких телег. Лошади шли в поводу, нагруженные, насколько было возможно. Пробирались по чащобам.
Старейшина Благослав не показывал, как было ему тяжело. Вёл людей он твёрдо, своей силой и волей направляя и само продвижение, и всю жизнь пустившейся в скитания общины.
На его памяти это было уже не в первый раз… Но так трудно, как теперь, ещё не было никогда…
Он не долго колебался, совершая выбор между тем, чтобы увести людей — или попыткой, собрав всех мужчин общины, попытаться спасти своего единственного сына… Но тот сделанный выбор создал в душе болящую незаживающую рану… Он ясно понимал, что не смогли бы они противостоять войску — и погибли бы тогда все. Он принял единственное правильное решение… И вот они теперь шли, шли, шли…
… Рада спросила деда об отце:
— А папа — скоро нас догонит?
… Дед обнял её, посмотрел в глаза, сказал тихо:
— Ты уже взрослая стала, Радонька моя! Ты должна понимать: не догонит нас твой папа! Он уже прежде нас оказался там, где души без тел живут, где мама твоя живёт. Там — теперь и он… Одни мы с тобой из всей семьи нашей на этом свете остались, внученька!
… Так вот и закончилось для Рады беззаботное детство…
Никаких телег. Лошади шли в поводу, нагруженные, насколько было возможно. Пробирались по чащобам.
Старейшина Благослав не показывал, как было ему тяжело. Вёл людей он твёрдо, своей силой и волей направляя и само продвижение, и всю жизнь пустившейся в скитания общины.
На его памяти это было уже не в первый раз… Но так трудно, как теперь, ещё не было никогда…
Он не долго колебался, совершая выбор между тем, чтобы увести людей — или попыткой, собрав всех мужчин общины, попытаться спасти своего единственного сына… Но тот сделанный выбор создал в душе болящую незаживающую рану… Он ясно понимал, что не смогли бы они противостоять войску — и погибли бы тогда все. Он принял единственное правильное решение… И вот они теперь шли, шли, шли…
… Рада спросила деда об отце:
— А папа — скоро нас догонит?
… Дед обнял её, посмотрел в глаза, сказал тихо:
— Ты уже взрослая стала, Радонька моя! Ты должна понимать: не догонит нас твой папа! Он уже прежде нас оказался там, где души без тел живут, где мама твоя живёт. Там — теперь и он… Одни мы с тобой из всей семьи нашей на этом свете остались, внученька!
… Так вот и закончилось для Рады беззаботное детство…
Глава вторая:
Есть ли смерть на самом деле?
Есть ли смерть на самом деле?
Смерть единственного сына наложила на старейшину Благослава свой тяжёлый отпечаток. И не только на него одного, но на всю жизнь общины. О помощи другим людям — Благослав теперь даже мыслить не позволял, к деревням близко приближаться не велел!
Они жили ещё более скрытно, чем прежде, прятались в глухих лесах далеко от поселений и проезжих дорог.
Сам Благослав стал не просто строг. За ослушание — выгонять из общины он был готов без жалости к провинившимся. Сего боялись. Боялись остаться в одиночестве, без общины. Поэтому теперь перечить старейшине и в малом даже не смели…
Духовная жизнь общины тоже словно потухать стала — из-за страха того, который, словно ржавчина, неприметно в душах людей прорастал…
Вроде всё по чину, по согласию шло… Но забота о том, как самим выжить, как укрыться от преследований, — стала главной заботой в жизнях людей…
Благослава слушались беспрекословно во всех вопросах, касающихся жизни общины. Строгости его остерегались, возражать ни в чём не смели, даже если и не согласны в чём-то были люди.
Рада же к строгости деда относилась проще, словно не касалось её это. Ослушаться могла, наказана могла быть за какое-нибудь своеволие своё небольшое. Но не было в ней страха вовсе! Деда она любила, боль его о Радомире понимала…
Они жили ещё более скрытно, чем прежде, прятались в глухих лесах далеко от поселений и проезжих дорог.
Сам Благослав стал не просто строг. За ослушание — выгонять из общины он был готов без жалости к провинившимся. Сего боялись. Боялись остаться в одиночестве, без общины. Поэтому теперь перечить старейшине и в малом даже не смели…
Духовная жизнь общины тоже словно потухать стала — из-за страха того, который, словно ржавчина, неприметно в душах людей прорастал…
Вроде всё по чину, по согласию шло… Но забота о том, как самим выжить, как укрыться от преследований, — стала главной заботой в жизнях людей…
Благослава слушались беспрекословно во всех вопросах, касающихся жизни общины. Строгости его остерегались, возражать ни в чём не смели, даже если и не согласны в чём-то были люди.
Рада же к строгости деда относилась проще, словно не касалось её это. Ослушаться могла, наказана могла быть за какое-нибудь своеволие своё небольшое. Но не было в ней страха вовсе! Деда она любила, боль его о Радомире понимала…
* * *
Своего отца Радомира Рада теперь видела часто: любовалась Его Светящим Обликом, ощущала, как и прежде, Его Руки из несущей Свет и Великую Любовь Силы — протянутыми к ней… Они оберегают, готовы в любой момент поддержать, обнять, направить…
В первый раз она так увидела Радомира вскоре после гибели Его тела.
Благослав остановил их тогда на ночлег и отдых во время сильного дождя — в большой пещере, кем-то прежде вырытой в крутом обрыве.
Был поздний вечер. Все уже улеглись спать, утомлённые дневным переходом.
Рада проснулась и заметила как дед вышел наружу один. Пошла следом посмотреть, что случилось. Она остановилась у выхода из пещеры и сквозь пелену дождя увидела скорбную фигуру деда около реки. Он стоял под холодными струями дождя и плакал.
Рада уже умела воспринимать и понимать души. И деда она всегда очень ясно ощущала… Сейчас она знала, что там, рядом с бурлящим потоком, стоит он и рыдает о сыне погибшем, подставляя дождю лицо, с которого холодные струи смывали жгучие слёзы… Просит он Бога о помощи в тяжком пути их в неведомые края…
Рада хотела подойти, чтобы утешить деда.
И тут она увидела Радомира — так ясно увидела, что бросилась обнимать. Да только её руки проходили сквозь сияющий нематериальный Облик.
Радомир сказал ласково:
— Ты руками не тела, а души — обними! Помнишь, как Я тебя этому учил?
… Рада замерла в такой знакомой нежности отцовских объятий… Хотя теперь это были Его Руки, состоящие не из плоти, а из Божественного Света!
— Значит, ты — не умер?
— Тело земное пришлось оставить, доченька. Но Я — всегда с тобой есть и буду!
— А дедушка — отчего он тогда так плачет? Я скажу ему, что Ты — здесь?
— Погоди немного: Я Сам ему скажу!…
… С той поры Рада всегда могла с Радомиром поговорить, совет спросить, рассказать о печалях и трудностях, о радостях и открытиях своих.
… Однажды, уже когда на месте новом обустроились, она деду о том рассказала.
Он строго головой покачал:
— Да, живы души без тел, внученька! Да только мечтаниям своим и фантазиям — волю не давай! В мире видимом и осязаемом жить тебе надо учиться, а не видения всякие разглядывать!
— Это папа-то — «видение»? Ты же тоже можешь — душой видеть? Отчего же мне не веришь, что я вижу и слышу папу?
— Веришь, не веришь — вот заладила! Верю я тебе! Верю! Но теперь — я тебе слушаться меня во всём велю! Иди лучше огород полоть!
… Больше Рада не рассказывала деду об отце, но Радомира она звала часто и разговаривала с Ним. И было то — самым надёжным утешением и защитой от печалей и трудностей в жизни её.
В первый раз она так увидела Радомира вскоре после гибели Его тела.
Благослав остановил их тогда на ночлег и отдых во время сильного дождя — в большой пещере, кем-то прежде вырытой в крутом обрыве.
Был поздний вечер. Все уже улеглись спать, утомлённые дневным переходом.
Рада проснулась и заметила как дед вышел наружу один. Пошла следом посмотреть, что случилось. Она остановилась у выхода из пещеры и сквозь пелену дождя увидела скорбную фигуру деда около реки. Он стоял под холодными струями дождя и плакал.
Рада уже умела воспринимать и понимать души. И деда она всегда очень ясно ощущала… Сейчас она знала, что там, рядом с бурлящим потоком, стоит он и рыдает о сыне погибшем, подставляя дождю лицо, с которого холодные струи смывали жгучие слёзы… Просит он Бога о помощи в тяжком пути их в неведомые края…
Рада хотела подойти, чтобы утешить деда.
И тут она увидела Радомира — так ясно увидела, что бросилась обнимать. Да только её руки проходили сквозь сияющий нематериальный Облик.
Радомир сказал ласково:
— Ты руками не тела, а души — обними! Помнишь, как Я тебя этому учил?
… Рада замерла в такой знакомой нежности отцовских объятий… Хотя теперь это были Его Руки, состоящие не из плоти, а из Божественного Света!
— Значит, ты — не умер?
— Тело земное пришлось оставить, доченька. Но Я — всегда с тобой есть и буду!
— А дедушка — отчего он тогда так плачет? Я скажу ему, что Ты — здесь?
— Погоди немного: Я Сам ему скажу!…
… С той поры Рада всегда могла с Радомиром поговорить, совет спросить, рассказать о печалях и трудностях, о радостях и открытиях своих.
… Однажды, уже когда на месте новом обустроились, она деду о том рассказала.
Он строго головой покачал:
— Да, живы души без тел, внученька! Да только мечтаниям своим и фантазиям — волю не давай! В мире видимом и осязаемом жить тебе надо учиться, а не видения всякие разглядывать!
— Это папа-то — «видение»? Ты же тоже можешь — душой видеть? Отчего же мне не веришь, что я вижу и слышу папу?
— Веришь, не веришь — вот заладила! Верю я тебе! Верю! Но теперь — я тебе слушаться меня во всём велю! Иди лучше огород полоть!
… Больше Рада не рассказывала деду об отце, но Радомира она звала часто и разговаривала с Ним. И было то — самым надёжным утешением и защитой от печалей и трудностей в жизни её.
* * *
Благослав тоже мог видеть сына, мог с Ним беседы вести… Они беседовали нередко. Да только не было в этом ему такого покоя и счастья, как Раде.
Бывало, что спорил он с сыном.
Радомир стоял перед ним в теле, состоящем из Света, а Благослав ворчал на Него, словно отчитывал непослушного:
— Ты вот — зачем умер?! За тех, кто и не нашего рода-племени, за чужаков — жизнь отдал!
— Неправда: сам ты ведь знаешь, что не умер Я, а лишь тело оставил! Сам понимаешь, что если бы не пошёл Я Сам туда, — не успел бы ты людей спасти!
Знаешь ведь, отец, что не страшна смерть тела — для постигшего Единство с Богом!
— Может, и знаю, а может — ещё и нет… Тебе «с той стороны» легко говорить! А мне — это неведомо пока: сумел ли я достичь… Смерти — да, не боюсь уже давно, но твой уход для меня — горе великое!
— Какое ж это — горе?! Вот же Я, ты и слышать, и видеть Меня можешь!
— Иногда могу, да… А вот на покой — спокойно уйти не могу! На кого общину оставлю? Кто Раду вырастит?
Не дело это, чтобы дети прежде родителей своих уходили! — вздыхал и ворчал по-стариковски Благослав.
Говорили они часто и про Раду, про её воспитание.
Благослав всё упрекал сына:
— Вот дочь сиротой оставил! На кого?
— На тебя, отец! Ты её учить теперь должен!
— Мала она ещё…
— Нет, не мала! Она — Великой Душой будет, Силы Великой! И должна она стать Несущей Свет людям! А для этого — тело, ум, эмоции — в полном согласии с Богом возрастать должны!
Раду ты учить должен — по-настоящему учить! А ты — всё делаешь, чтобы Божественные способности души она позабыла!
— Да, делаю! И дальше делать буду! Ты бы Сам лучше рядом был и дочь учил! Что мне теперь указываешь?! Не хочу, чтобы с ней беда какая случилась!
— Не указываю, отец! Прошу! А просьбу сию не послушаешь — требовать стану! Потому как то — Воля Божия! И, если не станешь внучку учить — не приду боле к тебе!
… Грозный для всех в общине с несгибаемой волей старик обхватил руками голову и застонал, как от боли.
— Ну, полно, отец! — его ласково обнимал Свет Радомира: — Нельзя затаптывать ростки, что к свету тянутся! Учи Раду, а Я — помогать стану!
Ты ведь и сам понимаешь, как сложно разъяснить то, о чём воплощённая в тело душа умом не ведает. Без тебя — научить Знаниям Великим — не получится!
Сохранять нам с тобой надо сокровища Знаний Божественных — чтобы людям их вновь искать с трудами непосильными не пришлось!
Ведь не для того мы общину бережём, чтоб жизни земные людям продлить! Но для того, чтобы Мудрость и Ясность Божественного мира открыть тем, кто хотят и способны вместить!
Сам видишь, какие времена настали… И, если не начать работу по взращиванию душ молодых, которые смогут воспринять Божественные Мудрость, Любовь и Силу во всей полноте, — то и не наступит на Земле та Заря Светлая, о которой мы заботиться призваны!
Ты прости Меня, отец! Знаю, что тяжело тебе…
Но теперь ты, а потом и Рада — свои судьбы в Жизнь Бога вплести должны! Осознанно можно начать делать то, что Бог хочет через вас осуществлять! Это — не простой Путь! Не для слабых духом такая жизнь с Богом!
Но вам — посильно удерживать Пламень Божий в себе и зажигать Свет Божественный в других душах людских!
Бывало, что спорил он с сыном.
Радомир стоял перед ним в теле, состоящем из Света, а Благослав ворчал на Него, словно отчитывал непослушного:
— Ты вот — зачем умер?! За тех, кто и не нашего рода-племени, за чужаков — жизнь отдал!
— Неправда: сам ты ведь знаешь, что не умер Я, а лишь тело оставил! Сам понимаешь, что если бы не пошёл Я Сам туда, — не успел бы ты людей спасти!
Знаешь ведь, отец, что не страшна смерть тела — для постигшего Единство с Богом!
— Может, и знаю, а может — ещё и нет… Тебе «с той стороны» легко говорить! А мне — это неведомо пока: сумел ли я достичь… Смерти — да, не боюсь уже давно, но твой уход для меня — горе великое!
— Какое ж это — горе?! Вот же Я, ты и слышать, и видеть Меня можешь!
— Иногда могу, да… А вот на покой — спокойно уйти не могу! На кого общину оставлю? Кто Раду вырастит?
Не дело это, чтобы дети прежде родителей своих уходили! — вздыхал и ворчал по-стариковски Благослав.
Говорили они часто и про Раду, про её воспитание.
Благослав всё упрекал сына:
— Вот дочь сиротой оставил! На кого?
— На тебя, отец! Ты её учить теперь должен!
— Мала она ещё…
— Нет, не мала! Она — Великой Душой будет, Силы Великой! И должна она стать Несущей Свет людям! А для этого — тело, ум, эмоции — в полном согласии с Богом возрастать должны!
Раду ты учить должен — по-настоящему учить! А ты — всё делаешь, чтобы Божественные способности души она позабыла!
— Да, делаю! И дальше делать буду! Ты бы Сам лучше рядом был и дочь учил! Что мне теперь указываешь?! Не хочу, чтобы с ней беда какая случилась!
— Не указываю, отец! Прошу! А просьбу сию не послушаешь — требовать стану! Потому как то — Воля Божия! И, если не станешь внучку учить — не приду боле к тебе!
… Грозный для всех в общине с несгибаемой волей старик обхватил руками голову и застонал, как от боли.
— Ну, полно, отец! — его ласково обнимал Свет Радомира: — Нельзя затаптывать ростки, что к свету тянутся! Учи Раду, а Я — помогать стану!
Ты ведь и сам понимаешь, как сложно разъяснить то, о чём воплощённая в тело душа умом не ведает. Без тебя — научить Знаниям Великим — не получится!
Сохранять нам с тобой надо сокровища Знаний Божественных — чтобы людям их вновь искать с трудами непосильными не пришлось!
Ведь не для того мы общину бережём, чтоб жизни земные людям продлить! Но для того, чтобы Мудрость и Ясность Божественного мира открыть тем, кто хотят и способны вместить!
Сам видишь, какие времена настали… И, если не начать работу по взращиванию душ молодых, которые смогут воспринять Божественные Мудрость, Любовь и Силу во всей полноте, — то и не наступит на Земле та Заря Светлая, о которой мы заботиться призваны!
Ты прости Меня, отец! Знаю, что тяжело тебе…
Но теперь ты, а потом и Рада — свои судьбы в Жизнь Бога вплести должны! Осознанно можно начать делать то, что Бог хочет через вас осуществлять! Это — не простой Путь! Не для слабых духом такая жизнь с Богом!
Но вам — посильно удерживать Пламень Божий в себе и зажигать Свет Божественный в других душах людских!
Глава третья:
Уроки старейшины Благослава.
Лад меж людьми — и Богом
Уроки старейшины Благослава.
Лад меж людьми — и Богом
Благослав начал учить Раду, но осторожно и очень тихонько. Он пока оберегал её от той силы души, которая в ней уже начинала проявляться.
Теперь они беседовали о важном:
— Вот скажи мне, внучка, что такое — лад?
— Ну, это — когда люди друг с другом в согласии живут. Это — когда человек к другому человеку не просто ласково относится, а понимает всегда, что другому хорошо, и что — похуже. Это — когда желание другого видится без слов и радостно исполнить такое желание! И когда это — взаимно, то, стало быть, в ладу люди живут. Этому меня папа учил.
— А думала ли ты, что в ладу надо не только человеку с человеком жить?
— А с кем же ещё?
— Можно и с растениями, и животными в ладу жить. Можно — и с Богом в ладу всегда быть!
— Про растения и про зверей да птичек — это понятно: папа мне это тоже показывал. А про Бога — ты объясни. Как можно не в ладу с Богом быть? Разве так бывает?
— Бывает… Когда люди меж собой не ладят, когда они видят лишь ссоры свои, обиды свои, тогда то, что с Богом они не в ладу, — то они обычно и не замечают, даже не задумываются вообще об этом.
Бог же — всё Своё Творение пронизывает Собою и знает в каждый момент всё о каждом.
Если меж людьми неладно или если существа разные, на Земле Богом воплощённые, от людей бедствия имеют — значит люди Божественный лад в Творении поведением своим нарушают. Значит и с Богом — тоже нет у душ таких гармонии.
Потому в себе-душе порядок каждому навести важно очень. Словно в доме своём чистоту мы наводим — так и в мыслях, и в эмоциях нужно навести такой порядок и мир, чтобы любо было и самому человеку и пред Богом не стыдно бы было!
А когда у человека в душе любовь и покой, то вокруг себя он пространство преображает: лучше и краше делает его — и для себя самого, и для тех, кто вокруг.
Вот смотри, Рада, как ты думаешь: правильно ли это — всем своим эмоциям полную волю давать? Если стало мне радостно и приятно — радуюсь, стало плохо от чего-то — грущу, сержусь, раздражаюсь?
— А как ещё можно?
— Ты, внученька, должна научиться владеть собой. Помнишь ли ты, чтобы папа твой гневался, раздражался, обижался на кого-нибудь?
— Нет, не помню такого.
— Вот и ты так жить учись!
Сила в человеке-душе может быть заложена больша́я — и тогда может она ранить других нечаянно, если не смотрит человек со вниманием: сколько силушки вложено в слова его да в дела его, какие чувствования наполняют его и как он их проявляет.
Вот — муравьишек на их дорожке или птичье гнездо, в травке неприметное, легко повредить, если идти по земле неловко, без разбору ноги ставить!
Ты ведь умеешь смотреть вокруг и стараться не причинить вреда?
— Да, стараюсь никому живому больно не сделать.
— Так и в мире отношений между душами легко нанести обиду, боль причинить напрасную словом или действием, если не смотреть на последствия мыслей да слов своих, если попускать в душу раздражение, гнев, обиды, печали!
Если сильна душа, то даже мыслями и эмоциями своими может она здоровье другого человека поправить — или же, наоборот, повредить, даже не выплеснув в гневе слова недобрые, а лишь думая злое. И, наоборот, если с любовью в мыслях и сердце человек живёт, то и пространство вокруг прекрасным для других и даже целебным становится.
А если с Богом лад у души всегда — то Бог в пространстве том для души Главным Хозяином становится.
Вот и учись лад, Великим Создателем для детей Своих задуманный, даже в малом соблюдать…
— А как?
— Помнишь, как на рассвете мы вместе солнышко встречали?
Училась ты сердечко духовное светом, подобным солнечному, наполнять, лучиками во все стороны светить.
— Да, мне нравится так делать!
— Когда свет любви сияет в душе и любовь вокруг изливается — это и получается, что с Богом ты в ладу. И всем детям Его вместе с Ним — ты любовь посылаешь! Получается, что ты одно с Богом дело совершаешь!
Когда тебе хорошо — то это у тебя вроде как само-собой получается. А теперь ты, когда захочется тебе обидеться или рассердиться, то тоже вспоминай о своём сердечке солнечном и постарайся из него на всё посмотреть да всё вокруг любить. Тогда сразу пройдут обида или досада!
— Я буду стараться!
… Много предоставлялось Раде случаев учиться так поступать, и не всегда ещё так у неё получалось.
Учил Благослав Раду часто весьма строго. За провинности, даже малые, сурово иногда бранил, за своеволие — тоже бранил, послушания полного требовал.
Бывало ведь, что забудет Рада что-то сделать, замечтавшись. Или ослушается в чём-то повеления Благослава. Например, в лесу слишком долго одна гуляет или речку переплывёт и на другой берег уйдёт за травами… Тогда неделю-другую дед с ней слова одного не скажет, на неё даже и не смотрит.
Рада даже Радомиру иногда жаловалась:
— Папа, ну что же дедушка меня всё назидает да укоряет? Сам про любовь учит, а меня — будто и не любит вовсе?
Если что хорошо сделаю — редко когда похвалит. А как ошибусь или не послушаюсь — так как бы сердится, словно я преступница какая… Я же учусь ещё! А он…
А если я хорошее предлагаю, то никогда он по-моему не сделает…
— А ты, доченька, не возражай по пустякам: «хочу!» или «не хочу!»! Ты — слушайся! Коль научишься дедушку слушаться — то и Бога легче будет научиться всегда понимать и слушаться!
— Но я иногда вижу, что дедушка не прав бывает, — и тогда молчать не могу! А он — непререкаем! Всегда, как сказал, — так и будет: к добру ли, к худу ли то приведёт…
— Вот бунтарка выискалась!
Доченька, дедушка твой — он не просто так в своей правоте уверен. Он на себя великую ответственность принял — и за всех людей в общине, и за тебя тоже! Когда это поймёшь — познаешь, чего ему эта его уверенность стоит!
А пока — не противься по мелочам воле его! Если и кажется тебе сейчас, что он в чём-то не прав, то послушание умерит самость в тебе, да и мудрости научит!
На правоте своей тогда́ будешь настаивать, когда твёрдо будешь уверена, что от Бога эта правота идёт, а не от хотений самости собственной! То — твоё маленькое личное «я» вырасти пытается и всем вокруг сказать: «я та́к хочу!», «я же лучше знаю!», «я и сама понимаю!», «я это умею лучше других!»…
Когда маленькое личное «я» смирится — только тогда сможешь ты твёрдо познавать Волю Божию!
И ещё — до́лжно понимать, когда правота твоя не для тебя одной значение имеет, а для многих людей значима!
Но только в покое ума и в любви сердечной — Голос Бога ясно различим!
— Как твой?
— Да.
— А можно сделать так, чтобы это маленькое противное «я» совсем убрать, чтобы оно жить не мешало, людей меж собой не ссорило?
— А что тогда от тебя останется? Ты — сама подумай!…
Да и ведь не всегда это маленькое «я» — противное! Ты ведь есть растущее сознание! И способность думать, и воля, и эмоции — как раз и составляют тебя-душу, которая ума-разума набирается, любви и доброте учится! Это личное малое «я» лишь тогда может быть убрано насовсем, когда каждую частицу тебя-души Божественное «Я» заменит.
А пока — если научишься видеть в себе проявления «противные», как ты подметила правильно, то можешь учиться не позволять дурной части себя жизнью твоей командовать! Учись дурное в себе убирать, а хорошее — взращивать!
А то, как хозяйством общины править, — ты сама учись у дедушки! Житейской мудрости он за жизнь свою долгую — много накопил! И ты должна у него многому научиться, а не спорить по пустякам!
И как грибы солить и когда мёд собирать — ведь не повод вам для ссоры!
А то вы про лад великий, Богом задуманный, разговоры важные ведёте, а сами не всегда в ладу жить стали…
— Да…, это так…
— А ещё, пойми, доченька, очень нужны ему твои любовь, нежность! Его суровость — она внешняя: тяжело ведь ему!… И ты ему помогать могла бы не только делами. Твоя любовь — это великая поддержка! А ты — споришь с ним по пустякам! Не дело это!
… И Рада теперь очень старалась помогать Благославу во всём.
* * *
В общине детей было мало, и друзей-ровесников у Рады было не много. Да и детские забавы не увлекали её.Часто уже не по-детски ощущала она мир и людей вокруг. Многое она уже умела видеть и ощущать душой.
Рада про мир Божественный всё очень знать хотела! Когда кто-то из общинников про свои медитации рассказывал — туда бежала да слушала. Пробовала их исполнять, как сама понимала.
Потом и деда о том спрашивала.
Но Благослав обычно отмахивался от таких вопросов: рано, мол, тебе про это знать!
А Рада вновь и вновь теперь искала того Единения с Любовью Божественной, от которой лад наступает меж человеком и Богом. Искала — в том числе, в том, что слышала о медитациях и о Боге в разговорах общинников.
Однажды попросила она деда:
— Покажи мне Бога!
— Да вот Он, смотри! — ответил Благослав, шутливо улыбаясь. И рукой вокруг махнул.
Но Рада понимала, что не видит она то, что дед видит и знает.
И не отступилась она:
— Вот Велияр сказал, что мы можем соединиться с Божественной Мудростью и Силой — лишь через предков наших. И что ты должен учить нас медитации «родовое древо», через которую всю силу предков и мудрость использовать все мы могли бы. А ты — не учишь! Скрываешь? Что это за медитация такая?
— Зачем это тебе?! Ты ведь с отцом своим всегда поговорить можешь! Или — у меня спроси! Зачем тебе всякие такие разговоры Велияра слушать?
— Он красиво говорит… Его многие слушают…
Я попробовала такое древо представить, чтобы там все души, кто в роду нашем жили, ощущаемы были… И чем глубже корни того древа, тем раньше, выходит, на Земле те наши предки жили… Да только как определить, кто первым в роду был? У него же ведь тоже родители были! Стало быть, и нет такого «первого»? И стало у меня такое само собой так получаться, что, чем глубже смотреть, — тем больше родов людских объединяется…
А если образ древа на всех людей распространить, а потом — на всё, на Земле живущее, то и выходит, что все люди, да и все существа другие, — дети Бога. Каждый человек веточкой крошечной на том древе жизни является! Красивым древо, которое я представила, получилось! Одним потоком Божественной Силы всё в нём жило и росло! Папа смотрел да улыбался. А объяснять не стал…
Ты вот мне скажи: стало быть, все народы по Божественной Воле на Земле родились? И все — друг другу родня? Все друг друга любить бы должны? А почему не так всё вокруг? Почему мы укромно живём, от всех прячемся?
— Вот до чего ты сама додумалась! А меня спрашиваешь! Правильно ты всё поняла!
Но ведь и родня в семье одной не всегда ладит! А ты хочешь, чтоб все народы в мире и согласии сразу жить научились!
Вот мы — Бога именем Род называем. Но не потому, что один единственный наш род — от Бога. А потому, что Бог — всему существующему есть Родитель.
А ещё именуем Его Сварогом — то есть, Создателем, Творцом. Все Души Божественные — в Нём в Единении живут. Но при этом каждая такая Душа может и Свой собственный Лик явить, совет дать, как папа твой, например.
А те, кто сего Единства не достигли ещё, они в других — не-Божественных — мирах живут, снова на Земле родиться должны будут.
И не все родичи-предки людей мудростью и святостью обладают. И не все совет мудрый дать могут…
— А в каких таких мирах они живут? Расскажи, деда!
— Будет тебе про это рассуждать! После поймёшь! Ступай лучше в огород, там сорняки повыросли! Грядки прополи!
— Ну, дедушка! Ну отчего мы теперь так живём, словно кроме заботы о пропитании тел наших — других забот нет? Что не спрошу тебя — ты сразу работу какую-то измысливаешь!
— Ну, раз не хочешь, — иди гулять! А я сам пойду огород полоть.
— Зачем ты так, дедушка? Прополю я огород!
— Постой, внученька! Сядь вот рядышком, поговорим!
Знаешь, ли ты, что такое голод? Не когда просто кушать тебе захотелось, не когда очищения ради человек пищу неделю-другую не принимает. А когда вся община без еды зимой осталась… Не знаешь! И хорошо, что не знаешь!
А я вот — знаю…
Давно это было, ты ещё и не родилась тогда вовсе… И папа твой тогда ещё ребёнком был… Неурожайный был тот год… А ещё — пожар большой лесной многое загубил… Еле-еле поселение отстояли… А амбар с запасами зерна сгорел…
И грибы — тоже не уродились… Всё, что по осени выросло, — сразу поели наголодавшиеся люди… И не сделали запасов грибов, трав не насушили…
В те времена я ещё не был старейшиной. Но запасы общие зерна, какие удалось спасти от пожара, хранил для общины, потом делил поровну…
Хорошо, что не довелось тебе видеть страдание в глазах матерей, у которых дети от голода плачут и слабеют… У меня тогда сердце кровью обливалось, но понимал, что, если бо́льше сразу раздам, то до весны — все не дотянем!...
Тогда велел всем варить кору осиновую и хвою, а также тонкие ветки ивы…
… Бабушка твоя в тот год ушла. Отца твоего спасала от хвори, от голода, а сама не сдюжила, слегла… Вот тогда я очень многое понял — о себе, о людях наших… Лекарем стать тогда решил.
— Да почему же Бог такое допустил?
— Бог людей по-всякому учит. Иногда ласково и тихонько, иногда — через страдания…
Хорошо верить, что Бог всегда поможет: пошлёт и пропитание, и удачу… Да только, если люди сами о том перестают заботу иметь — то бывают горькими уроки…
Старейшина наш тогда вину свою понял да руки на себя наложил — к весне уж ближе… А остальным — как жить?…
Меня тогда и избрали…
— Ты прости меня, дедушка, я пойду в огород и всё сделаю.
А ты после научи меня лечить болезни! Ты ведь — умеешь!
— Хорошо! Буду учить! Ступай! — улыбнулся внучке Благослав.
* * *
Дед Рады был хорошим лекарем. Много знал он о свойствах растений целебных, многое умел и силой души изменять в энергиях телесных больного. Эти знания передавались из поколения в поколение и сохранялись в их общине столетиями. Но в общине Благослава люди болели очень редко. Обычно помощь была нужна лишь домашним животным.
Благослав охотно, но весьма не торопясь, начал больше рассказывать внучке о целебных растениях. Они вместе собирали травы, сушили их, потом настои готовили.
А познанию мира Божественного и разных других миров невидимых — не спешил он обучать Раду. Делами же по хозяйству общинному он обучал её и нагружал — как взрослую уже.
Но, всё же, Раду не удовлетворяла жизнь обыденная, почти лишь в заботах по хозяйству проводимая. И она вновь и вновь, стремясь к познаниям духовным, искала ответы на свои вопросы:
— Дедушка, а как ты мысли других людей узнавать можешь, когда они тебе об этом сами не говорят? Этому можно научиться?
— Можно. Да только зачем тебе такое уметь?
— Ну, вот ты же про то, как в ладу со всеми жить, рассказывал… Если понимать, о чём человек думает, что хочет, — то легче будет ему хорошо сделать!
— Человек-душа любую другую душу ощущать может. И растения, и животные, и люди — как души — для другой души всегда ощущаемы могут быть, если любовью и вниманием мы их обнимаем.
Пойдём вон к берёзке той!
… Они подошли к молоденькой стройной берёзке, которая росла невдалеке на пригорке.
— Вот видишь? — какая красавица! Молодая, стройная, листочками шелестит… Немного постарше тебя она. Ты — обними её, ощути, какая в ней жизнь! Попробуй душой — с душой берёзки соединиться!
… Рада нежно обняла белый ствол. Берёзка чуть покачивалась от лёгких волн ветра… Рада ощущала ствол берёзки, её ветви с нежными зелёными листочками… Множество веточек — и все они к небу, к солнышку тянутся!
… Словно издалека донёсся голос деда, хоть он и стоял рядом:
— А теперь ощути её корни, которые берёзку с Землёй-Матушкой соединяют, телу берёзки силы и питание дают!
… Рада с удивлением поняла, что может ощущать пространство ниже поверхности земли. И потом — словно вся планета стала основой, из которой и Рада, и берёзка росли! И всё в жизни этой берёзки Рада ощущала так, словно на время сама берёзкой стала!
— Вот так человек-душа любое существо понять может! Так — и Бога можно научиться понимать!
А про людей так всё знать — не обязательно: не все хотят, чтобы мысли их были открыты… Ты пока учись с деревьями, с птичками дружить, понимать их! А когда надо будет, то и другого человека всегда понять-ощутить сможешь!
… И они пошли обратно к дому.
* * *
Рада часто просила деда рассказывать ей о Боге, о том, как мир Богом управляется. Она всё об этом знать хотела! И Благославу приходилось всё чаше уступать её устремлениям.Так, однажды на рассвете они отправились из поселения в лес.
Шли они долго и меж собой не разговаривали.
Рада думала, что дедушка покажет ей ещё одно место особое, где будут они растения целебные собирать.
Они пришли к небольшому глубокому и прозрачному озеру невероятной красоты. Небо с лёгкими облачками отражалось в водной глади.
Когда они подходили, то — в какой-то момент — Раде показалось, что они перешли прозрачную границу и вошли в особый волшебный мир. Ничто вокруг не изменилось внешне. Но вдруг — словно Прозрачный Свет, видимый лишь душой, усилился… И наступила как бы сгустившаяся тишина…
Эта тишина пронизывала всё вокруг.
В ней — всё словно замедлилось и растворилось в прозрачном покое…
Стоило посмотреть на травинку — и казалось, что вся её жизнь — на ладошке души. Вот — бабочка подлетела и опустила хоботок в цветок, наслаждается нектаром. Вот — зарянка подлетела и села совсем рядом, посмотрела любопытными глазками в глаза Раде и запела. Вот — зайка вышел из леса неторопливой походкой.
Благослав и Рада стояли тихо, не шевелясь, и зайка их не замечал. Посидел он немного — и отправился дальше по своим заячьим делам…
Солнышко поднималось выше — и капельки росы сияли, как маленькие солнышки.
Всё это Рада уже видела не раз, но… не так…
Сейчас она вдруг поняла, что она сама есть составная часть этого прекрасного мира, такая же, как и росинка, как птаха, как зайка. И есть Бог — Великий, Бесконечный, Любящий, Который создал это всё, Который наполняет это всё Своей Жизнью, Любовью, Силой, Красотой!
И можно было наблюдать, ощущать, как Его животворящая Энергия струится и в маленьких травинках, и в огромных деревьях… Всё было пронизано Его Присутствием…
Рада ощутила, что эта Сила наполняет и её саму! И тело, и душа — всё существует лишь потому, что есть Он — Создатель, Родитель, Отец и Мать!
Тишина, была наполнена присутствием Живого, Ласкового, Бесконечного по протяжённости Океана Вселенского Сознания…
Благослав заговорил очень тихо и медленно:
— Вот — ты Бога хотела познавать, внученька… Здесь — место особенное. Здесь — легко Бога ощущать, если раствориться в пространстве душой и любовью своей направиться к Богу.
И ведь не только ты хочешь ощутить Бога, но и Бог хочет показать Себя тебе! Смотри, слушай, запоминай!
Бог присутствует везде. Но здесь — Он особенно явен для нас.
А нам — нужно научиться воспринимать Его столь же явно — везде и всегда.
Если всегда быть с Богом, как сейчас, — то и будет с Богом в ладу вся твоя жизнь!
Этому мы с тобой и учимся в каждый день жизней наших. А как научимся — то станем с Ним Одно — как папа твой, как множество Других.
… Рада увидела в прозрачном Сиянии улыбающиеся глаза Радомира, нежные Руки Его, потом много-много других Обликов и Рук, пронизывающих и поддерживающих всю жизнь на планете и её красоту.
Пришло чёткое понимание, что Бог — в ней, вокруг неё, что Он присутствует во всём и во всех…
Причём Он — живая, нежная Любовь!
… Рада очнулась, как от сна, и огляделась вокруг.
Было всё то же прекрасное озеро, травинки, солнечный свет ласкал сияющие капли росы…
Но то ощущение Единства вернуть не получалось.
Рада посмотрела на деда.
Он стоял неподвижно и, видимо, всё ещё воспринимал мир так, как на краткое время было позволено увидеть и ей.
… Потом они медленно возвращались домой, собирая травы.
Рада теперь знала, что то ощущение Единства с Богом она обязательно должна научиться ощущать именно всегда. И — так и жить: в Боге и с Богом в себе!
Глава четвёртая:
Уход Велияра из общины
Уход Велияра из общины
Время шло. Рада подросла, повзрослела. Ведь уже четырнадцать вёсен прошло! Невестой скоро станет!
Превращалась она из девочки — в девушку прекрасную. Словно начал бутончик раскрывать лепестки нежные — так расцветала её красота!
А в общине, тем временем, не всё ладно стало. Нарастало недовольство некоторых общинников тем, как Благослав жизнью всех управляет.
И недовольство это раздувал тот самый Велияр, медитации которого и Рада тоже слушала иногда, пыталась рассуждения его осмыслить.
Он более всех выказывал недовольство руководством строгим Благослава. Был он человеком, силой большой обладающим: и душой велик, и тело сильное имел. Во многом он умелым был. К словам его люди часто прислушивались.
И хотелось Велияру, чтобы и старейшина мнение его всегда послушал, с его предложениями соглашался. Хотел он своё влияние в общине усилить.
Ведь преемником Благослава после гибели Радомира именно себя он видел.
Да только не получилось это у него! Выходило лишь соперничанье да борьба со старейшиной за влияние на людей в общине.
Стали всё чаще ситуации случаться, когда наперекор указаниям Благослава он мнения свои высказывал — только лишь из протеста. Он страстно хотел, чтобы за ним люди следовали, его умом восхищались. Подчинялся Благославу он с неохотой, гордыню свою не смирял уже даже хотя бы для вида. И всё чаще за спиной Благослава с людьми говорил он о том, что старейшина их — не прав: здесь не так решил, из-за того-то вред вышел, и вот тут Благослав тоже, как видно, ошибся… Стал он и вовсе злое и гадкое говорить: «Выжил, видать, из ума старик! И Бога уж понимать перестал»!
Благослав долго наблюдал сие и терпел, но настала пора принять решение.
Благослав пригласил Велияра в дом свой. Тот вошёл, поклонился слегка — не земным поклоном, а так чуть-чуть спину присогнул.
— Здравия тебе, Велияр! Садись к столу, угощайся! — приветствовал Благослав.
… Да только на столе не было ничего! Пусто! Даже скатерть не постелена…
— Насмехаться изволишь? Не подано же угощение!
— А ты — подай! Вон в печке кушанья, что Рада сготовила!…
— Так в твоём доме — мне ли уместно хозяйничать?!
— Да? В самом деле так думаешь? А в общине хозяйничать — тебе уместно? А народ за моей спиной к смуте настраивать — хорошо тебе?
— Так не твоя же только община! И моя она тоже!
— Община не твоя, не моя… Мы — для Бога тут вместе живём, а не порознь, кому как взбредёт. Так пусть за общиной и выбор будет! Когда изберут тебя всей общиной, тогда и я тебя слушаться стану… А пока — мне здесь за порядок отвечать! Не дело ты делаешь: людей мутишь!
— Да ведь в каждом из нас Бог глаголить может! Уместно, чтобы и меня слушали!
— Да, в каждом глаголить может…
— Отчего же ты меня слушать не хочешь? Отчего все тебя слушать вечно должны? Надоело под твоей властью жить!
— Вот ведь и позвал я тебя, чтоб выслушать, да чтоб и ты меня услыхал!
Оттого советы твои я не исполняю, что самость твоя мысли Божии искажает в угоду гордыне твоей неуёмной, почтения к себе требующей!
— Что ж, пусть община решит, кого слушать да слушаться! Собирай завтра всех! Я речь держать буду! Посмотрим: кому твои занудство да понуждение нужны, а кто — свободы хочет!
… Велияр вышел, не прощаясь, дверью хлопнул…
Рада не слышала сей разговор. Но не замечать происходящее она не могла.
Рада очень болезненно переживала такой разлад в общине. И с Велияром она сама поговорить решила:
— Зачем ты, Велияр, с дедушкой всё время противничаешь? Будто мы — не одна семья духовная, а люди, не ведающие о Боге вовсе?
Нас — и так мало в общине… Если все порознь жить станем — разве лучше будет?
— Тебе не понять, «внученька»! — с ехидцей ответил Велияр. Он посмотрел на Раду с насмешкой.
Воспринимал он её как маленькую и несмышлёную любимицу старейшины, хоть Рада уже и повзрослела, и научилась многому, и понимание глубокое во всём обретать старалась.
Велияр продолжал наставительным тоном:
— Дед твой людьми — словно деспот правит! Никого не слушает, никому окромя себя не доверяет!
— Так он же за всех в ответе, обо всех заботу имеет! — попыталась возразить Рада.
— А если — не такая забота людям нужна? Если по его указке жить все устали? И если бы и другие за всех в ответе были, что — хуже бы стало? Если я умно скажу, отчего меня не послушать, а?
— Ты вот речи верные часто говоришь, но за словами твоими — мысли недобрые! Да ведь, если мы сами дружно жить не будем, то потеряется всё то лучшее, ради чего мы жить стараемся вместе!
Да и как же с Богом сливаться душами, когда у нас даже и друг с другом согласие не выходит?
— Вот тоже выискалась! Будто бы умная! Слов красивых много ужо выучила! Ты порассуждай ещё про «знания, испокон веков хранимые»...
Давно уж порознь все жить в общине стали! Видимость одна, а не единство меж людьми!
— Да ты ж первый к тому призываешь!
— Потому и призываю, что надоело «под дудку» деда твоего плясать-приплясывать! Хватит! Ты его не боишься, потому как родня! Он тебя пожурит, да не выгонит! А остальные — из страха ему подчиняются, трепещут пред ним! А я — не боюсь! И со мной — все смелые из общины уйдут, если не изберут меня старейшиной ныне!
— Что ты такое задумал?!
— Сход общины завтра соберём — и узнаешь!
… На следующий день сам Велияр общинников стал созывать, чтобы речь держать, опасаясь, что Благослав сего не допустит.
Люди собрались, слушали Велияра: его призывы избрать его старейшиной, его обвинения Благославу… При всех — он это впервые открыто высказал. И всем его желание властвовать и руководить стало видно…
Благослав слушал тоже. Смотрел на лица людей. Ждал…
После вышел, поклоном земным поклонился людям:
— Много лет я здесь старейшина… Если не по нраву это ныне — то вам, люди, решать! Выходите, говорите думы свои!
… Выходили общинники по очереди. Многие о недовольстве своём говорили, о том, что не так всё складывается в общине, по их мнению… Спокойно говорили, рассудительно. Правда, всё как-то о земном лишь — речи их были…
Но Велияра никто не одобрил, избрать его старейшиной люди не захотели. Ему в глаза о гордыне его сказывали, о его желании не ради всех жить, а чтобы командовать да управлять всеми…
Велияр был очень удивлён, что никто не захотел его поддержать…
Он объявил:
— Уйду я вместе с женой из общины.
Если же кто со мной уйти захочет — то новой свободной общиной жить станем!
… На том, вроде бы, и разговоры закончились.
Но у Рады было ощущение, что самые главные слова так и не были сказаны.
Сам Благослав молчал, призадумался над обвинениями, в свой адрес услышанными, решал: был ли в чём не прав или лишь вздорные хотения людские выплеснулись наружу?…
Рада вышла перед людьми и попросила разрешения говорить.
На неё посмотрели с удивлением.
На таких сходах разрешалось выступать даже маленьким детям. Но на памяти общинников дети и подростки только слушали, никто из них не говорил речей.
Рада ощутила как колотится в груди сердце. Она сделала глубокий вдох — и медленно-медленно выдохнула воздух, как когда-то учил её Радомир, чтобы с волнением справиться.
Она начала говорить — и сама удивилась, как спокойно и ровно звучал её голос. Слова будто бы сами поднимались из Глубины.
— Волею своею мы тут все в общине вместе живём? Или приневолил нас кто-то к тому?
Хотим ли мы только жизни свои сберечь и пропитание телам достойное находить? Или мы о большем думы имеем, и Цели наши главные к иному приложены?
… Рада продолжала говорить. Звонко и чисто звучал её голос. Хрупкое девичье тело наполнилось необычайной силой, слова её проникали в души…
Когда она закончила недлинную речь свою о любви к Богу, о присутствии Его здесь в каждый миг жизни — то наступила тишина особенная.
После вышел к ней кузнец Микула.
Он был огромного роста, богатырского телосложения. И хоть уже за пятьдесят ему перевалило, силой он такой обладал, что никого сильнее его в общине не было, хоть и были среди общинников молодые да телами крепкие.
Поднял он Раду ручищами огромными, поцеловал, по головке погладил с лаской особой! … Это было — словно в детстве, когда Рада девочкой прибегала в кузницу смотреть на тайнственно-прекрасную работу Микулы…
— Да, выросла ты, умница наша!
Люди мои любимые! Други и подруги сердечные! Через слова Рады Бог нас вразумляет! Много лет мы как одна семья живём… И вот ныне — завязли мы в своих мирских делах и желаниях, в обидах пустых и претензиях друг к другу малозначимых — словно в болоте барахтаемся хлипком…
Вроде бы, все о Боге помним… Да как-то поугасло в нас стремление духовное, заботами о земном оно заслонилось!
Я и о себе тоже — говорю.
Хоть не вышел я сказать о своих претензиях к Благославу, но и у меня тоже обидка на него была. Просил я его плавить железо позволить: «Ведь вот под ногами прямо — руда лежит хорошая!». А он запретил, говорит: «Приметны станем!».
Вот об этой обиде я думал сегодня, а не о том, как нам жизнь в общине духовней сделать: не о том, как к Богу душой приблизиться, как Любовь Божию в каждом слове и деянии своих преумножать!
Когда люди вместе соединены духовными устремлениями, любовью к Богу — то мелкие личные разногласия исчезают, Любовь Божия помогает каждому человеку Божественное взращивать в себе и в мир проявлять — и в большом, и в малом! Забота тогда взаимная возрастает! И в любом деле красота и вдохновение проявляются!
Всё в наших жизнях — для Бога должно быть!
Единение в любви к Богу духовно устремлённых людей — создаёт то сообщество людское, которое порождает удивительное пространство жизни общинной! В такой совместной жизни легче продвигаться каждой душе! Это есть самые лучшие условия для свершений духовных, для роста душ, для совершенствования каждого из общинников!
Если же начинаются раздоры и споры, обиды, зависть, осуждение друг друга хоть и в малом — значит Бог перестал занимать главное место в нашей жизни!
Мы все здесь про Бога знаем! О ступенях Пути — все знания у нас есть! А ведь нет стремления к освоению большего! Словно побывали мы уже на вершине горы, узрели оттуда Солнце и затем обратно вниз в долину спустились. Повидали Солнце — стало быть, уже познали, что надо было…
А неправильно ведь это! Только лишь ставший Источником Любви Божественной, только лишь в себе Солнце Бога возжигающий — становится Сыном или Дочерью Бога!
И вот, взглянем: как далеко нам всем до этого!
Есть здесь над чем подумать нам, люди мои любимые!
А старейшины нам лучше Благослава — нет!
… Сказал он так и поклонился отдельно Раде, отдельно Благославу, а после и всем общинникам.
Благослав вышел, просил прощения у всех, кого обидел, не желая того. Благодарил и за слова ныне произнесённые.
На том сход был закончен. Общинники начали расходиться по своим избам с думами непростыми.
О Велияре словно вовсе позабыли.
Он, злой и раздосадованный этим, тоже ушёл…
Глава пятая:
Беседы с Радомиром
Беседы с Радомиром
Вскоре Велияр с женой и вовсе ушли из общины. Думал он, что с ним вместе и другие общинники последуют, но получилось, будто сам себя выгнал.
Для всех это время было не простым.
Рада переживала уход Велияра — как беду большую. Хотя Благослав и говорил ей, что сие есть облегчение и нужно радоваться тому, что от Велияра, по его же воле, избавились. И — что изгонять его не пришлось.
С Радомиром Рада после тоже говорила о многом. Отец похвалил её:
— Молодец, дочка! Хорошо перед людьми ты выступила: не побоялась говорить слова от Бога!
— Как это — от Бога?
— Да вот так и вышло, что Бог — через тебя говорил, доченька! И впредь будешь учиться, как Голос Божий в себе различать!
— Говорить-то, может, и говорила… Да много ли толку?
Слишком многое у нас теперь в общине стало не так…
Вот — Велияр с женой ушли…
Многие люди деда боятся. Слушаются, а сами — не со всем согласны, про себя разное думают… Велияр вот — не боялся говорить про то, что супротив деда думает, да злоба в нём возросла, и всё так закончилось, что хуже и не придумаешь…
— Отчего ты думаешь, что плохо всё закончилось? Многое ведь поняли люди через событие сие! И потерянное ощущение Присутствия Бога всегда в жизни своей — они воскрешать начали! Ведь не достаточно только помнить про это, нужно ощущать Его сердцем, душой, жить так постоянно!
А неволей — в Обитель Божественную людей загонять нельзя! У каждого — свой огонь в душе пламенеть должен! Такой огонь любви с Огнём Божественным Всеобщим соединиться может!
Пока личные желания главными правителями души являются, пока самомнение заслоняет понимание Божественной Воли — то не готов, значит, ещё такой человек к жизни в Божественном Единстве!
Вот — как бы ты сама общиной управляла? Думала?
— Общиной бы руководить, папа, я бы не смогла… А вот жить, как Ты, — хотела бы: людям помогать, объяснять про то, что знаю… И дедушка ведь прежде так жил… А теперь…
— А что теперь? Бога рядом не стало?
В себе, доченька, решение проблем искать надо! Может, хорошо бы стало, если бы ты всегда — как солнышко — сердцем сияла! И — для всех примером для подражания была бы в стремлении соединить жизнь свою с Жизнью Божественной!
— Я стараюсь, да не всегда получается…
Отчего иногда, вдруг, так пусто на душе становится? Мне порою кажется, что я забыла, как быть счастливой, как радоваться… Делаю то, что до́лжно, — а радости в том нет… Словно — состарилась до срока! Будто бы в неволе живу! Как берёзка, что корнями к земле привязана и от места, на котором выросла, убежать не может…
Мне так не хватает Тебя рядом!
— Но Я же — ведь всегда рядом!
— Я знаю это… Да не так всё, как прежде, когда в телах рядом были…
Ты — людям помогал, учил, исцелял… А я — и учусь у дедушки, вроде бы, нужному, да никому вокруг не нужно то, что я знаю теперь!...
Даже самую малость помочь кому-то — в радость бы было!…
Понимаешь? — никому не нужна жизнь моя такая! А как это изменить?
Думала одно время, что, если полюблю кого, — замуж выйду, деток рожу, — то хоть их учить стану…
— И что ж, дочка, никто тебя за себя замуж не берёт?
— Да многие бы рады, заглядываются… Но сердцу не люб никто из них… А без этого — всё то смысла не имеет…
Ты упроси дедушку, чтобы хоть людей в деревнях исцелять пускал!
— Попробую.
А ты — попробуй ту радость всегда иметь в душе, которая не снаружи от тебя причины имеет, а внутри в сердце духовном рождается и ширится!
Ты ведь умеешь это, да только не всегда живёшь так! Ты теперь познай, как всему и всем вокруг эта твоя радость выжить во времена суровые может помогать!
Ты ведь сама говорила, что, когда Отца-Сварога ощущаешь, — счастью предела нет!
— Да, так! Прав Ты! Но только не получается всё время так жить!… Закончилась медитация, в которой была в Слиянии с Богом, — и будто солнце, с которым вместе сияла, за тучку зашло, — и всё теперь серо и уныло вокруг…
— Ты вот — про берёзку сказала, что не убежать ей с того места, где выросла…
Вот и возьми с берёзки пример! Там, где Богом было место для берёзки той определено, — растёт она и всем свою красоту и любовь дарит, воздух дыханием своим наполняет, здоровьем и силой для всех тот воздух становится!
И если не любуются ею никто, то от этого не перестаёт берёзка свою красу и любовь миру Божиему дарить!
Да, бывают такие сложные времена жизней наших, когда трудно во внешнем найти поводы для радости. И все события не таковы, как нам бы хотелось… Вот именно в такие отрезки времени можно учиться очень глубоко соединять себя — как душу — с Богом! Нужно не просто искать для себя покой и защиту в Его Любви и Всесилии, познавая Его — Великого, Единого, Безбрежного. Но нужно начинать излучать Его Любовь! В той серой мгле, что вокруг сгустилась, — можно засиять, подобно солнышку, пусть маленькому пока! Этому солнышку, Бог даёт Свою Силу — чтобы светить!
Такая жизнь с Богом может преобразовывать энергии печали — в сияние любви или в нежный покой-ласку. Попробуй! Вот, стали мысли грустные одолевать — а ты их не просто спрячь в себе или прочь отгони, но преобразуй в любовь!
Помнишь? — учил тебя дедушка танцу утреннему: как солнышко встречать и радость солнечную миру дарить! Умеешь ведь! А отчего то сама каждый день не исполняешь?...
Начинай каждое утро — с танца восхода солнечного в себе-душе!
Сердце, соединённое с Божественной Любовью, может сиять, как Солнце!
Если ты освободила внутри тела и души простор для Бога, если твоя любовь к Богу сильна, чиста — то Бог заполняет духовное сердце! Потоки Божественного Света, подобно струям фонтана, могут литься тогда сквозь руки! Любовь твоя и Любовь Бога соединяются в сердце духовном твоём — и, слившись, они могут течь, сиять, лучиться!
Дедушка учил тебя так встречать восход солнца по утрам.
Но важно, чтобы Солнце Любви Божественной взошло внутри, в тебе! И не только на зорьке утренней оно сиять может и должно! Это состояние нужно очень прочно соединить с душой внутри духовного сердца! Отдавай своё сердце Богу — чтобы Он мог светить, любить, творить через тебя!
Познай, что такой поток твоей любви, соединённый с Божией Любовью, может течь сверху или снизу, сзади вперёд или, наоборот, назад! Научись направлять такие потоки! Позволь им струиться во все стороны одновременно или собирай в направленный Луч! Чтобы — сквозь тело твоё и тебя как душу — Любовь Божия озаряла сей мир!
Научись пропускать такие Потоки сквозь руки! Тогда — Мне будет легко учить тебя дальше!
Научись жить душой — огромной, свободной от тела!
Ты привыкла видеть Меня в Облике небольшом. Но посмотри:
… Радомир показал Раде, что всё пространство выше поверхности Земли и ниже её на огромные расстояния охватывают Его Свет и Любовь.
— Ну-ка, обними Меня всего!
… Рада попробовала и поняла, сколь она ещё маленькая: ей не охватить весь тот Свет Радомира, не опуститься до конца в те Глубины, которые Он может раскрывать!
— Вот видишь! А говоришь, что жить тебе скучно и грустно, делать нечего! Учись, пока на то есть время!
Научись задавать всему пространству вокруг — гармонию, которую в соединённости с Богом сама познаёшь! Это должно быть всегда, что бы ты ни делала! Даже если просто идёшь куда-то, говоришь с кем-нибудь, красотой природной любуешься, кашу варишь — всё это может озарять Божий Свет, что в тебе-душе горит!
Нужно предложить Богу — через себя, с собой вместе — Его Любовь-Нежность проявлять людям и всему живому! Именно так — лад с Богом душа обретает!
И тогда — ты сможешь учиться на любом расстоянии видеть, слышать, людям помогать, решения верные им подсказывать!
Зачем училась ты руки души ощущать, если бездельничают теперь эти руки твои, которые всеохватными могут стать? Зачем училась Лучом Божией Любви всё видеть и согревать, если забываешь этим умением работу совершать? Пусть пока и не была велика польза от работы твоей такой, но ведь это — не оправдание безделию душевному: мол, ещё не многое умею и могу!
— Но ведь для такой помощи и тело не надобно вовсе! Ты это теперь Душой лучше можешь делать!
— Но, если Я лучше это делать могу, — значит, по-твоему, ты не должна это осваивать?
Не так!
А час твой ещё придёт, не торопи! Учись — пока есть время! Да не трать его по-пустому!
… После Радомир и с Благославом беседу имел.
Благослав виду на людях не подавал, но произошедшее в общине и для него тяжко было. Вину свою он ощущал.
Без труда ощутил он присутствие Радомира. Легко понял и то, о чём будет разговор.
Радомир начал:
— Отец, ослабь волю, которой общину держишь! В неволю превратилось послушание тебе!
— Хочешь, чтобы все, как Велияр, кто куда разбежались и по своей воле жили? Нет! Общину — сохраню!
— Не горячись!… Помнишь, как ты Меня в детстве на коне скакать учил? Говорил о том, как надо с конём ладить:
«Если свою волю наездник ослабит совсем и позволит коню командовать — негоже!
Если свою лишь волю всадник проявляет, а коня своего не ощущает, — тоже негоже: конь не рабом, а другом, быть хочет! А тот, кто в рабстве, — подведёт в минуту трудную!
Нужно коня другом сделать, научиться его ощущать как самого себя — каждый шаг его, каждый скачок!
Если страх перед препятствием огненным или прыжком с высоты у коня может возникнуть, то упредить страх тот волей своей может умелый наездник! Нужно силу коня и свою силу уметь соединять! Нужно единой сделать волю коня и всадника!
Вот тогда такой конь — другом будет: он и в бою, и в дороге не подведёт, раненного-бесчувственного из беды вынесет!»
— Ишь ты! Ты теперь без тела уж — а помнишь!…
— Помню, отец! Потому помню, что мудро ты Меня учил! Но вот теперь ощути, что людей наших начал ты в невольников обращать…
А люди — это ведь не животные бессловесные! Каждый человек — от Бога! — свободой воли наделён! Потому, когда отнимают у человека свободу, то протест в нём нарастает!
Даже трудную и неприятную работу — если по своей воле — то человек в радости сделает! Но, если по принуждению, без согласия внутреннего, — то работа в труд каторжный превратится!
Когда своим пониманием надобность дела человек осознаёт — то радость ему сопутствует в подвиге и духовном, и мирском, и в большом, и в малом, и в ежедневном, и в ежечасном!
А в неволе даже птицы прежде вольные не поют! Любовь в них умирает! А в людях — и того пуще!
И Рада тоже угаснуть может, если не поддерживать её устремления к Богу, если её желание людям помогать — пресекать в ней всегда!
Даже она, хоть и не боится, но любит тебя, а ведь тоже от суровости твоей огорчения ей достаются!
— Да ей-то в чём огорчения?
— Вот тебе пример: она тебе рубаху сшила да вышила, а ты не примерил даже!
— Так старая — ведь ещё годная!…
— Да, годная. А внучка твоя — опечалилась, что не угодила!… Мелочь, конечно. О том уж она давно забыла. Но из мелочей таких многое в жизнях ваших складывается. Она во всём хорошо для тебя сделать старается, любовь стремится проявить, а ты — как должное всё хорошее от неё принимаешь, лишь на недостатки внимание обращаешь — и бранишь… Ласки ей не хватает! Слова доброго от тебя она ждёт!
И люди в общине уж забыли, когда твою улыбку в последний раз видели!
— Что ж я им — скоморох какой?…
— Нет, отец! Но в страхе пред тобой люди жить стали! Не Божьего Мнения ждут о делах своих, а твоей немилости боятся! Не хорошо это!
— Да уж… Всё теперь неладно…
— Страх — любовь разрушает!
Ты ведь сам учил меня, как воля одного человека, воюющая с волей другого, лад нарушает в пространстве вокруг. Ты сам показывал, как соединение силы, замыслов добрых и порывов любви творящей одновременно у многих душ — многократно умножает силу и энергию для деяний!
Всему этому ведь именно ты меня учил! А души, соединившиеся в любви и трудах, — они великой силой становятся! Именно ради этого — общинами люди жить стали! А если Бог в том единении — Главный, то, сам знаешь!…
Ты заботой о людях, об общине живёшь. Через то — отдавание любви твоей совершается. Через то — пользу жизни своей в Служении Богу ты сам ощущаешь. Пойми, как значимо это! Как не хватает людям нашим того же!
Невозможно — для себя лишь совершенствованием заниматься и не «прокиснуть», словно щи, которые никто не ест много дней…
Ты, отец, всех по себе ровняешь. А не во всех любовь-устремлённость к Богу так сильна, как в тебе! Не для всех — Бог в жизни настолько важен уже стал, что любое испытание мелочью кажется!
Для того-то общинами люди жить стали, что много легче гореть любовью к Богу рядом с другими, кто тоже возгорелись!
Вот, если костёр горит — то все веточки и поленья в нём совместное пламя создают. Именно так — и община жить должна!
А если разворошить костёр, то по одиночке будут лишь слабо тлеть веточки и угаснут вскоре. Может, только большое бревно подольше погорит, но и оно — одно — угаснет…
Помнишь, ты медитации совместные прежде проводил? Помогал ты всем тогда Единство в Свете Божественном ощутить. Помнишь, как каждому поручения давал духовные, а не только по хозяйству? Может, возродить тебе сие?
… С того разговора Благослав переменился во многом. И Раду почаще приголубит, и с людьми суровости меньше стал проявлять, объяснять стал: отчего так решил и для чего сие нужно.
Вернул он в обычай и медитации общие. Любовь к Богу и любовь меж людьми — укрепились.
Снова покой и радость в общину вернулись.
Глава шестая:
Встреча с Алексеем
Встреча с Алексеем
Прошло ещё несколько лет.
Рада теперь училась многому у Радомира. Училась — ощущать Волю Божию в душе и проявлять Её. Училась — труждению души в освоении нового. Училась — видеть, ощущать собой-душой пространство на большом расстоянии. Училась — тому, как и без тела можно помогать людям так, как это делают невоплощённые Божественные Души.
Рада просила деда и — с разрешения его — ходила исцелять больных в деревнях дальних. Благослав стал иногда позволять внучке это делать. Хоть и боялся за неё, но понимал, что без практики она не сможет быть уверена в знаниях и умениях своих новых.
Молодая знахарка удивляла людей тем, что приходила, не званная ни кем, в тот дом, где беда была. А где жила она, откуда приходила — не знал никто.
Однажды поздней осенью Благослав и Рада собирали редкие целебные растения. Ушли они далеко от места, где община жила. Заночевали в лесу у костерка.
Рада перед сном привычно погрузилась душой в прозрачную тишину и покой. Но… в тишине этой явно и сильно звучал призыв о помощи от души сильной и чистой.
— Дедушка, слышишь? Кто-то в беду попал! Может, из наших кто?
— Слышу… Да только нет там из наших никого! Спи!
— Дедушка, позволь, посмотрю: что там случилось?
— Нет! Деревня эта слишком близка к общине нашей, не следует нам там появляться!
А страха смерти не должно быть в душе достойного человека: смерть лишь для тел существует!
Но и жизнью своей без смысла рисковать нам не следует!
— Ну, дедушка! Как же можно не помочь?
— Молчи ужо! Не для того Бог трудности и испытания людям в жизни посылает, чтобы мы за них решения подбирали…
Спи!
… Но Рада не могла заснуть. Столь явен и ярок был призыв к Богу о помощи, столь ярко и чисто горела та душа!
Рада ясновидением на ту ситуацию внимательно смотреть стала. Увидела ребёнка больного и мужчину молодого, который его исцелить пытался и о помощи в том исцелении Бога просил.
И было у Рады понимание, что должна она пойти и помочь, что благословляет Бог сие.
Позвала она Радомира, спросила совета.
— Тебе решать, доченька! Никто за тебя тут принять решение не в праве. Но очень многое в твоей жизни дальнейшей от выбора сего зависеть будет.
Сказал так, обнял, поцеловал нежно и ушёл.
Рада осталась одна пред выбором.
Она колебалась ещё немного… Проверяла, чтобы не личное желание всем помогать, не страх ослушаться дедушку, не страх повредить укромной жизни общинников руководили её выбором — но только лишь Божия Воля. Почувствовала, что позволяет Бог оказать ту помощь душе зовущей.
Решилась!
Поднялась тихо, чтобы Благослава не разбудить.
Прошептала: «Прости меня, дедушка, если неверно я Бога поняла, если не так что-то у меня выйдет!».
… Шла она долго. Быстро и легко шла, словно на крыльях летела. Звёзды сияли на небе, луна была яркая и освещала неприметные звериные тропы — словно путь перед Радой сам расстилался.
А призыв о помощи был ровным, сильным, бескорыстным. Словно огонь горел в пространстве, не затухая ни на минуту. Видеть направление, куда нужно идти, было очень легко.
Уже утром, когда ярко засияло взошедшее солнце, Рада дошла до нужного места в деревне и нашла тот дом.
Открыла ей девочка-подросток. Не испугалась незнакомки, словно ждала чуда Божественного, которое вот-вот совершиться должно.
Рада увидела в постели больного мальчика, мужчину на коленях молящегося в облачении монашеском: «Ну вот, досвоевольничалась!»
Волну страха, который попытался возникнуть, она отмела, словно серую тень: «Что ж, если смерть тела принять следует, то нужно спокойно и достойно это сделать, как отец мой когда-то!».
Посмотрела ещё раз душою на мужчину того.
Не было ощущения опасности от него.
Божий Свет в его сердце духовном горел ярко! Сквозь руки он тот Свет пропустить старался. Но не понимал сам до ясности, что и как следует делать. Исцелить мальчика он пытался, да не получалось у него…
Навстречу Раде поднялась стоявшая на коленях перед иконами заплаканная женщина. В ней не было уже ни сил, ни надежды, были лишь сумбур в мыслях, подавленность и ощущение виновности собственной во всём…
Она едва держалась на ногах и плохо осознавала происходящее.
Рада поклонилась всем — земным поклоном. Сказала, что вылечит мальчика.
Никто из присутствующих не удивился ни приходу Рады, ни тому, как она узнала о болезни ребёнка.
Присутствие Божественной Силы в себе Рада ощущала ясно. Спокойно было на душе от понимания, что она имеет право сейчас излить эту Божию Силу, что это нужно увидеть и монаху сему, и девочке, и этой несчастной женщине…
Она наложила руки и попросила Божественный Свет пролиться, смывая из тела ребёнка все тёмные сгустки болезненных энергий, восстанавливая чистоту, возвращая телу здоровье.
… Когда она уходила, то вновь посмотрела на монаха. Он спал на лавке в сенях…
Спокойное и счастливое выражение лица… Он душой растворился в Свете Божественном, Который заполнял всё пространство вокруг. Он растворился душой в Свете так, словно это было ему привычно.
Такой красоты и чистоты души Рада давно не видала!…
И лицо его было спокойно и прекрасно! Мягкие светлые пряди чуть вьющихся волос… Счастливая улыбка тронула губы спящего…
… Рада шла обратно, а сама всё вспоминала этого человека. Вот ведь, монах, священник — а такая чистота и сила души!… Ведь прежде думала, что так не бывает!
К Благославу пришла, повинилась, что ослушалась. Рассказала обо всём.
Дед молча и недовольно слушал, хмурил брови.
Но Рада всё же решилась просить:
— Позволь мне с этим человеком поговорить!
— Нет, забудь! Довольно того, что ослушалась! Беды бы с того, что уже натворила, не настало бы!…
… Рада повиновалась.
Она не искала сама встречи…
Она просто радовалась тому, что есть на Земле такая душа — светлая и любящая! И это знание осветило и её жизнь теперь.
Рада влюбилась.
Любовь распустилась в душе неудержимо: как вешние воды, как живительная сила пробуждения природы!
Радость и нежность теперь заливали всё вокруг, изливаясь из души прозрачным сияющим потоком! Это было — неудержимо! Это было — раскрытие таинственных глубин, в которых сия нежность хранится до той весны, которая приходит к душе в свой срок — и распускается цветок любви!
Глава седьмая:
Новая встреча
Новая встреча
С того дня, когда Алексей видел чудесное исцеление, совершённое через Раду, он некоторое время надеялся, что вновь встретит её и узнает от неё то, как обрела она сие умение. Но никто ничего про таинственную знахарку не знал и никогда прежде её не видел.
Со временем Алексею иногда стало даже казаться, что всё произошедшее было лишь видением дивным, явленным Богом.
Он жил — как прежде. В одиноком своём предстоянии пред Богом он старался походить на старца Николая и таким же, как его жизнь, видел и своё будущее…
Прошли осень, зима… Наступила весна.
Снег уже сошёл вовсе. Ярко пробуждалась природа в этот год.
* * *
И вот однажды той весной Алексей заплутал в лесу.В первый раз с ним случилось такое! Столько ведь лет уже здесь в тайге прожил! Всегда ведь легко примечал и запоминал дорогу! Как бы далеко ни уходил — всегда направление верное, как обратно выйти, знал!
Но сейчас он шёл и шёл, выбился из сил и не представлял даже, в каком направлении теперь двигаться. К вечеру явным стало присутствие близкое волчьей стаи. Алексей развёл костёр. Волки не приближались, боясь огня, а потом и вовсе ушли.
Заночевал у костра…
… Утро было ясным, всё вокруг сияло и искрилось в свете восходящего солнышка!
«Как глупо будет вот просто так — ни за что, ни для кого — погибнуть среди этой красоты дивной!» — подумал Алексей. Он спокойно так об этом подумал, без страха, без печали.
Легко потекли слова молитвы:
«Боже, выведи! Укажи мне путь — если на то есть Воля Твоя!»
Он словно притих сам в тишине внутренней — и затем зашагал уверенно и быстро в ту сторону, в которую, как ему показалось, направлял его Бог.
* * *
Охранявшие покой и безопасность общины два сильных молодых мужчины заметили монаха, который прямиком направлялся к их поселению — причём так быстро и уверенно, словно знал дорогу.Посовещавшись меж собой, они решили его связать и привести к старейшине Благославу, чтобы выяснить: откуда взялся, что задумал сей лазутчик и как с ним поступить.
С холщёвым мешком на голове, чтобы не приметил дороги, со связанными руками Алексея долго вели куда-то. Он даже не успел увидеть связавших его. Они действовали слаженно и ловко, не били, боли никакой не причиняли. Шли молча.
По тому, как сбавили шаг, как вокруг послышались голоса, — Алексей догадался, что пришли в селение.
С него сняли мешок — и он увидел окруживших его людей.
Перед ним стоял высокий, с белоснежными от седины волосами и бородой, могучий, несмотря на годы, старик, держащий в руке посох. Алексея, поставили перед сим стариком — видно, старейшиной сей общины. Вроде — как на суд.
Старик смотрел на Алексея некоторое время как то особенно, словно насквозь видел, затем заговорил с двумя рослыми парнями, которые всё ещё держали связанного Алексея за плечи с обеих сторон.
— Ну что вы наделали? Зачем сюда притащили? Не соглядатай, не мыслит злого! Вот любуйтесь сами — даже страху не имеет! Что с ним делать теперь?
— Прости нас, Благослав! Не знали, что делать: прямиком к нам шёл, словно дорогу знал. Вот и решили к тебе вести…
… Собравшиеся вокруг люди были благожелательны, спокойны, смотрели молча на происходящее и ждали решения старейшины.
И тут, вдруг, Алексей увидел среди окруживших его общинников… ту целительницу!
Вспыхнуло всё внутри от радости великой!
Подумал: «Так вот зачем Бог сюда вёл!»
Алексей заметил, что от старейшины не укрывалось ничто. Похоже, мысли других людей он словно в открытой книге читал:
— Так вот, стало быть, каков твой монах, внучка!… Сердце открытое имеет, помыслы чисты! Ступай на стол накрой, Рада! Все соберёмся: решать, что с ним делать нам теперь предстоит.
Рада поклонилась старейшине, мельком из-под ресниц ещё раз взглянула на Алексея с лаской, теплотой и ободрением. И затем пошла к избе.
Величественный старик посмотрел вновь на Алексея, словно насквозь пронизывая взглядом:
— Гостем будешь, Алексий, раз Бог тебя сюда привёл!
Меня зовут Благослав, старейшина я сей общины и Раде дедом прихожусь.
… Едва заметная улыбка тронула его губы, когда при имени Рады радость вновь всколыхнулась в Алексее — от понимания чуда и Промысла Божьего!
И уже обращаясь к тем, кто Алексея держали с обеих сторон за плечи, Благослав произнёс:
— Да развяжите же его, олухи!
… Потом пошёл, не оборачиваясь, к избе, уверенный в полном послушании всех вокруг.
* * *
Сели за длинный стол, покрытый небелёной холстиной.За столом собрались многие взрослые члены общины: мужчины, женщины. Рада тоже села рядом с дедом, когда закончила подавать на стол.
Еда была простая: хлеб, овощи отваренные с травами свежими, капуста квашеная, грибы солёные.
Ели молча, не торопясь, в тишине.
После Рада принесла заваренные душистые травы и мёд.
Испив, старейшина заговорил:
— Ты вот, Алексий, думаешь, что в становище староверов-раскольников ты угодил? Что скрываемся мы от карательных войск, чтобы выжить и веру сохранить свою? Так? Ну говори вслух всё, как ты мыслишь, что на сердце содержишь, чтобы все здесь про твои думы знали!
… Алексей помнил пепелище, помнил сожжённых заживо раскольников и хотел, чтобы этих людей не постигла подобная страшная участь.
Он заговорил горячо, искренне:
— Нет разницы в том, как персты сложить, чтобы крестное знаменье наложить! Иисусу мы свои молитвы возносим и Отцу Его Небесному, во власти Которого все жизни наши! В обрядах же только — различие! А сие — пустое! Из-за сего не стоит жизни и отбирать, и отдавать!…
Покрестить я всех могу по обрядам новым — и не будет тогда притеснений и гонений в жизнях ваших!
Иисус любовь заповедовал меж людьми иметь, чтобы все — как братья и сёстры пред Ним были!
Так почто же мы разделяем сами там, где миру и вере чистой быть место?!
… Благослав заулыбался:
— Вот, видали, слыхали?! Такое, оказывается, тоже может быть!…
… Затем уже Алексею сказал:
— Не всё ты про нас, Алексий, понял!… Не староверы-раскольники мы!…
На Руси и прежде христианства — люди жили, Богу служа!…
— Вы — язычники, выходит?
— Ещё прежде, чем на Русь пришло христианство, стали Знания настоящие о Боге — обрядами заменяться…
Повелели князья сделать идолов, изображающих «богов», повелели ритуалы совершать перед теми идолами — чтобы в подчинении и страхе ослушания народ жил.
Так появилось то самое язычество.
Утвердили те властители язычество — вместо Знаний, что люди от Бога напрямую имели.
Чтобы свой «порядок» утвердить — было велено жертвы «богам» и жрецам приносить…
Так и разучились очень многие люди Бога Живого видеть и ощущать!
Реальность — идолами, из дерева вырезанными или из камня вытесанными, заменили…
О живом общении с Богом — так и позабылось…
Волхвы немногие память о том Знании и умения великие хранили. Но в леса они ушли… Их — колдунами называть стали…
Вот к таким «колдунам» ты и угодил, Алексий! И это тебе теперь впору решать: отречься ли от веры своей прежней ради Знания Великого — или не отречься…
Ладно, потрапезничали, поговорили…
Ступайте с миром, други!
А ты, Рада, гостя устрой на ночлег да на вопросы его ответы дай!
Глава восьмая:
В общине
В общине
Алексей спросил:
— Отчего сказал мне старейшина, дед твой, что решить я должен: отречься ли от веры?
— Не бойся, Алексей! Не придётся тебе слова какие-то отречения произносить, или обряды некие новые совершать!
Обряды всякие, отречения, крещения новые… всё это — лишь людские условности… Сам ведь ты про то говорил за столом! Не вмещаются ведь Знание Живое, Бог Живой — в людские обряды и правила!
Тебе не нужно отрекаться от веры твоей в Иисуса! Иисус — ведь Он на самом деле жил на Земле, учил Божественному Знанию!
Но, если ты захочешь узнать, каковы Законы Божественной жизни, по которым всё во всех мирах своё бытие и развитие имеет, то придётся тебе о то́м узнавать, что служители церкви сочтут грехом и ересью, ибо не сохранилось в книгах церковных даже Учение Иисуса Христа во всей полноте!
Да, есть многое в Учении Бога, что и не записано в книгах!
Даже если ты научишься всему тому, что Иисус знал и умел, то, думаешь, служители обрядов сочтут тебя святым? Думаешь, что станут они слушать тебя? А если проповедовать ты начнёшь то, что каждый человек, по заповедям Иисуса, должен бы учиться жить так, чтобы стать совершенным, как Отец Небесный, — как ты думаешь: что о тебе тогда скажут? В чём тогда тебя обвинят?
— Значит, ты знаешь всё-всё, чему Иисус учил? — Алексей поднял на Раду ясный, сияющий взгляд. Он сейчас самое важное для себя слышал в её словах.
Рада улыбнулась ласково, нежно:
— Но ведь не только Иисус о Боге учил! Много было Тех, Кто были подобны Иисусу! И приходили Они на Землю в разные эпохи, чтобы о Едином Учении Бога рассказывать людям!
И были времена на Руси, когда по Законам Божественным очень многие люди жили, а… не один только Божественный Посланник, Который слова Бога людям нёс… Знали люди о Боге, слышали Его, видели Его, понимали Его и учились у Него проявлять умения и силы, которые Богом человеку каждому дарованы — как возможность! Но ныне большинство людей о том не догадывается даже…
— И ты можешь, умеешь всё, что Иисус умел совершать?
— Нет, совсем ещё не всё могу и умею… Но я учусь…
— Но ты же исцелила мальчика! Ты ведь — Силой Бога его исцелила?
— Да, Алексей. Это я частично уже умею — благоприятствовать Богу проявлять Силу Его через это тело.
Самое главное, чему учусь теперь — жить так, чтобы я и Отец Небесный, как то говорил Иисус, стали Одно, чтобы то, о чём объяснял Иисус, — стало сутью души…
— Расскажи: в чём ваша вера?
— На словах — про это не расскажешь. Это — вовсе не вера даже, это — сама жизнь в единении с миром Божественным и с миром земным, Богом сотворённым!
Ты вот веру имеешь в то, что в Новом Завете написано. Прочитал — и веруешь, что так было. Ибо тебя так научили: тебе сказали, что это та́к, — и ты веришь. Многое, что там написано, взаправду было. А что-то — досочинили. А большую часть — и не записали вовсе…
Я, как тебя увидела тогда, то решила прочитать всё, что в Библии написано. Евангелия читала особо внимательно. Читала — и словно смотрела — как вживую — всё, происходившее там тогда. Объяснения от Самого Иисуса слушала.
— Ты можешь Иисуса видеть?
— Могу… И ты ведь — тоже можешь Свет Божественный видеть, Иисуса ощущать! У тебя такое иногда получалось ведь! Правда?
— Не знаю… Думал, видения это… Не смел полагать, что это — реальность…
— Вот ты людям нашим говорил о вере своей, а Иисус — рядом был! Ты не ощущал Его разве сам?
— Не видел… Не думал, что так быть может…
— А дедушка — видел. И другие, кто уже умеют, видели. Чистоту и искренность слов твоих — благодаря этому они признали!
Ты вот — про веру нашу спросил.
Для тебя Бог — это Сам Иисус, также — Отец Небесный, также — Царствие Небесное, которое лишь после расставания души с телом может познать и обрести душа, если заслужит то…
А для меня — по-другому всё вокруг видится. Во всём — Божественное Присутствие вижу и ощущаю: и в берёзках, и в соснах, и в травинках, и в цветочках, и в той Силе Божией, Которая всё это и даже тела — и твоё, и моё, и других существ — оживотворяет!
Я эту Силу-Свет вижу душой. И Тех, Кто эту Силу в сей мир направляют, — тоже вижу. Их — много очень! Их — тоже Богами можно называть! Они — такие же, как Иисус!
Иисус о многом людей учил! Но Его тогда почти никто не понял, кроме немногих Учеников. А теперь — и ещё меньше того понимают про жизнь Иисуса, про Учение Его.
— А ты? Ты — всё понимаешь?
— Ты, Алексей, не горячись! Многое, что я сама знаю и понимаю, я тебе рассказать готова без утайки. Но объяснения только на словах — малозначимы! Они лишь веру твою чуть поколеблют…
Если захочешь — то научу тебя всему, что умею.
Когда не слова только от меня слышать будешь, но научишься видеть и действовать душой свободной, — то всё иначе восприниматься станет!
Но только — тебе это решать: захочешь ли того?
— Захочу! Как же может быть иначе?! Всю жизнь о том мечтал! Иисуса об этом просил!
— И не испугаешься, что «околдую чарами» какими-то неведомыми?
— Не испугаюсь! Знаю ведь, что Бог меня сюда к вам привёл!
А исцелять любые болезни чудесным образом, как Иисус, ты меня научишь?
— Научу всему тому, что постигла уже… Только — не всех подряд от всех болезней излечивать следует. Иисус ведь тоже не всех больных исцелял!
Иисус — Силой Отца Небесного исцелял. Чтобы так исцелять, нужно, чтобы было, как объяснял сие Иисус: «Отец, пребывающий во Мне, — Он творит дела…».
Этому и стану учить так, как умею.
— А ты с Иисусом поговорить можешь?
— Могу…
— Тогда — спроси Его…
— Погоди, Алексей!… Если захочешь, то после сам будешь с Богом беседы иметь! И сомнений не будет тогда в ответах!
А сейчас умыться бы тебе надо.
… Рада протянула Алексею белую рубаху, вышитую по вороту и рукавам узором, штаны, онучи, поясок тканый:
— Вот — одежда для тебя чистая… Надеюсь, впору будет!
А твоё облачение я постираю да высушу…
Алексей смутился:
— Да я — сам! Ты покажи — где?
— Микула, кузнец наш, уже баньку истопил, пойдём: помоешься!
А я постелю тебе пока.
… После бани Алексей, одетый в чистое, сопровождаемый Микулой, вернулся в хижину, где дожидалась Рада.
Он хотел ещё о многом спросить, но усталость последних дней взяла своё. Алексей заснул блаженным и счастливым сном.
Ему снилась Рада, её глаза, руки, ласковый голос…
… Утром он подтвердил о своём твёрдом желании учиться.
— Как хорошо! — Радость свою, что заполнила сердце, счастье от происходящего Рада не прятала! Улыбнулась Алексею: — Пойдём к дедушке! Нужно ему о решении твоём сказать. Но дедушка сразу в общину не примет. Подумать надо: как всё устроить…
* * *
Благослав встретил Алексея ласково:— Ну, садись, гость! Рад я тому, что учиться хочешь, что не испугался!
А про то, как жить дальше станешь, — думал?
— Не знаю пока… Будто жизнь прежняя закончилась, а новая — не началась ещё…
— А для чего вообще жизнь человеку дана? Думал ты о том, Лексей?
— Много про то думал, да ответа не нашёл… Видно, оттого и искать стал ответы у Бога, а не у человеков…
— Хорошо говоришь!
Ладно, о делах наших теперь подумать надо.
… Благослав пояснил о трудностях, что им нужно разрешить, чтобы осуществлять желаемое:
— В жестоком мире мы ныне жить должны, Лексей!
Вот, зная про общину нашу, ты на исповеди какой-нибудь думы свои о нас выскажешь или иначе как выдашь нас тем, кто ищут, как искоренить всех людей, кто не так веруют, не так Бога славят… Что тогда будет?
А тут, в общине, навсегда тебя оставить — тоже опасно… Искать тебя, быть может, станут…
— Не выдам я вас! Даже если пытать будут — не выдам! Смерть лучше приму!
— Человек о себе не всегда знает, какую боль способен вынести и какой страх пред пытками новыми… Изощрёнными стали палачи ныне…
* * *
Благослав, Алексей, Рада и общинники долго обсуждали, как обучение Алексея лучше устроить.В результате решили, что Алексей вернётся в свой скит, чтобы не вызывать даже малых подозрений у людей в деревеньке. Об отлучках своих наперёд предупреждать сможет — и искать его тогда не будут. В те времена были монахи, что уходили жить в пещеры или в лесах пристанища делали, чтобы через ещё более аскетическую жизнь к Богу приближения искать. Вот так и объяснит Алексей о себе.
Решили также, что Рада его учить станет, не приводя в общину без особой надобности. Найдёт место для встречи, где неприметно можно будет рассказать и показать Алексею главное. А потом уже видно будет, как дальше с ним быть…
Глава девятая:
Обучение у Рады
Обучение у Рады
Теперь обучение у Рады стало самым главным в жизни Алексея.
Всё радикально изменилось для него.
Он и прежде ощущал прекрасные мгновения Божественных Прикосновений к душе, но они были лишь краткими. Отчаянная борьба за новое обретение сих мгновений и поиск способов приближения к Богу — теперь уступили место прямому ощущению Его Бытия! Чудо Присутствия Живого Бога — стало реальностью!
… Алексей снимал своё монашеское облачение и оставлял в дупле большого дерева, надевал хранимую там же белую рубашку, вышитую Радой. Затем он долго шёл по лесу, но дорога не казалась дальней. Ведь словно крылья за спиной вырастали!
Рада тоже, наполненная счаcтьем и радостью, приходила к их условленному месту у озера — того, где когда-то Благослав объяснял Раде, что значит жить с Богом в ладу.
Здесь теперь было их пристанище — шалаш, сооружённый из ветвей огромной упавшей ели. В летнюю пору такое сооружение было вполне удобным, чтобы и от дождя укрыться, и отдохнуть, и переночевать.
Близости такой, как меж мужем и женой, между Алексеем и Радой не было, ибо Алексей даже мысли подобные от себя отгонял, грехом великим считал и нарушением монашеского обета.
Но Любовь Божия освещала в их жизни всё и обнимала Собою две души, устремившиеся ко Творцу, чтобы слиться с Ним в Его Безбрежной Любви!
Алексей словно исчез из мира материи и родился в мире ином — райском. Для него открывался бесконечно прекрасный простор любви, красоты, полного понимания без посредства слов! Великое Присутствие Божественное пронизывало всё! Этот прежде скрытый или лишь на краткие мгновенья ощущаемый Божественный мир — становился с каждым днём всё более реальным, явным!
Шалаш стоял не на берегу у воды, где было открытое пространство на песчаной отмели и поросшей невысокой травкой лужайке, а чуть в отдалении, в лесу, в месте, укрытом от случайных людских взглядов.
Каждое утро — казалось особенным, новым, прекрасным!
И каждый день приближал к полноте восприятия Божественного Бытия!
Всё радикально изменилось для него.
Он и прежде ощущал прекрасные мгновения Божественных Прикосновений к душе, но они были лишь краткими. Отчаянная борьба за новое обретение сих мгновений и поиск способов приближения к Богу — теперь уступили место прямому ощущению Его Бытия! Чудо Присутствия Живого Бога — стало реальностью!
… Алексей снимал своё монашеское облачение и оставлял в дупле большого дерева, надевал хранимую там же белую рубашку, вышитую Радой. Затем он долго шёл по лесу, но дорога не казалась дальней. Ведь словно крылья за спиной вырастали!
Рада тоже, наполненная счаcтьем и радостью, приходила к их условленному месту у озера — того, где когда-то Благослав объяснял Раде, что значит жить с Богом в ладу.
Здесь теперь было их пристанище — шалаш, сооружённый из ветвей огромной упавшей ели. В летнюю пору такое сооружение было вполне удобным, чтобы и от дождя укрыться, и отдохнуть, и переночевать.
Близости такой, как меж мужем и женой, между Алексеем и Радой не было, ибо Алексей даже мысли подобные от себя отгонял, грехом великим считал и нарушением монашеского обета.
Но Любовь Божия освещала в их жизни всё и обнимала Собою две души, устремившиеся ко Творцу, чтобы слиться с Ним в Его Безбрежной Любви!
Алексей словно исчез из мира материи и родился в мире ином — райском. Для него открывался бесконечно прекрасный простор любви, красоты, полного понимания без посредства слов! Великое Присутствие Божественное пронизывало всё! Этот прежде скрытый или лишь на краткие мгновенья ощущаемый Божественный мир — становился с каждым днём всё более реальным, явным!
Шалаш стоял не на берегу у воды, где было открытое пространство на песчаной отмели и поросшей невысокой травкой лужайке, а чуть в отдалении, в лесу, в месте, укрытом от случайных людских взглядов.
Каждое утро — казалось особенным, новым, прекрасным!
И каждый день приближал к полноте восприятия Божественного Бытия!
* * *
Вот и в этот день, утром, когда солнышко ещё лишь чуть начинало окрашивать лёгким румянцем облачка, они бежали по тропинке к озеру встречать рассвет.
Рада бежала так легко, что и дыхание не сбивалось. Словно не бежала, а летела она, слегка лишь касаясь земли ногами.
Алексей же запыхался от бега.
Непривычно, но всегда радостно было ему всё, что задумывала Рада.
Она ласково посмотрела на него:
— Теперь купаться!
Они плескались, как дети в прохладной, наполняющей свежестью воде озера.
Потом Рада легла на поверхности воды, раскинув руки, с блаженной улыбкой счастья на прекрасном лице.
Алексей залюбовался.
Он более не смущался, не отводил взгляд, как в первые дни. Он больше не считал постыдным видеть её обнажённую красоту.
Рада бежала так легко, что и дыхание не сбивалось. Словно не бежала, а летела она, слегка лишь касаясь земли ногами.
Алексей же запыхался от бега.
Непривычно, но всегда радостно было ему всё, что задумывала Рада.
Она ласково посмотрела на него:
— Теперь купаться!
Они плескались, как дети в прохладной, наполняющей свежестью воде озера.
Потом Рада легла на поверхности воды, раскинув руки, с блаженной улыбкой счастья на прекрасном лице.
Алексей залюбовался.
Он более не смущался, не отводил взгляд, как в первые дни. Он больше не считал постыдным видеть её обнажённую красоту.
* * *
Самый первый разговор их об этом запомнил Алексей очень ярко. Словно перевернулось тогда в нём понимание нравственных основ, которое, с детских лет привитое, ставшее привычным, — казалось прежде незыблемым.
В тот раз Рада спросила:
— Ты позволишь мне сегодня не мочить рубашку, купаясь?
— Конечно! Я отвернусь, не буду смотреть!
… Рада, задумалась на несколько мгновений, словно решая внутренне: настала ли пора для объяснения. Потом она взяла Алексея за руку.
— Давай сядем здесь, поговорим…
Как ты думаешь, почему тебе или мне должно быть стыдно видеть тела, которые дал нам Бог?
Отчего ты не считаешь стыдным видеть цветы, которые обнажили свою красу? И — деревья? И — птиц и зверей в их естественном облике?
Отчего возник в людях стыд пред обнажённым телом? Ведь — Бог эти тела создал, как и всё вокруг! Кто придумал глупости эти? Даже в вашей Библии пишется о том, что Адам и Ева не знали стыда обнажённых тел!
— Но ведь потом было грехопадение?
— Да, с людьми действительно случилось грехопадение… Но не так, как это в легендах библейских описано!
С каждой душой это может случаться в каждый момент жизни. Это есть выбор меж любовью, радостью — и корыстью, насилием, коварством, гневом, злобой, страхом, унынием!
Жить в стыде, в страхе, в ненависти и в иных пороках — это, в самом деле, есть грехопадение!
А созерцать прекрасное и естественное — не грех вовсе!
Отчего мы, дети Бога, должны жить в этих пороках и в грехах, когда райский, первозданно созданный Богом мир — он здесь, прямо сейчас есть в нас и вокруг нас? Надо — лишь войти в него и научиться в нём пребывать!
Отчего мы должны бездумно следовать придуманным людьми правилам жизни греховной: стыдиться того, что вовсе не стыдно, и, наоборот, считать естественным то, что гнусно и скверно?!
Вот, подумай сам: живут люди, в большинстве своём считая своим неотъемлемым правом воевать за какие-то выдуманные ими идеи! Или — убивать других людей из мести или «во имя веры»! Или — ещё ради чего-нибудь подобного… Люди убивают, обманывают — ради власти или богатства, мстят обидчикам! И это всё они называют нормальным, часто даже считают такие свои поступки «подвигами», гордятся ими!
Дед мой, правда, говорит, что и войны учат некоторые души быть сильнее, смелее, жертвовать собственной жизнью ради других… Не знаю, может быть, он прав…
— Мой духовный наставник, старец Николай, тоже о сём говорил: что, видимо, нужно людям претерпеть самим страдания, чтобы понять боль других и пагубность ненависти — для её носителей. И — чтобы захотеть потом всем сердцем, всею силою души устремиться к Любви Божией!
— Да, так. Но ведь выбор того, как им жить, — от самих же людей чаще всего и зависит!
Есть очень многое в жизни, что принято большинством людей считать правильным,… хотя ведь способности думать и любить, если эти функции души уже развиты, должны бы указывать на противоположное…
Такая жизнь, задавленная низменными эмоциями, — она ведь самими людьми превращает их жизнь в ад на Земле!
Считается ведь даже, что чистота и святость для людей… невозможны… А если возможны, то они — в истязании плоти и запрете радости и блаженства!
Или ещё, например, получается, что все дети зачинаются и рождаются во грехе и пороке! А «непорочно» лишь то зачатие, которое чудесным образом без соединения тел свершилось!
И ещё почти все люди ныне питают свои тела убитыми телами животных — и не видят в том ничего дурного! Не видят страшных последствий сего питания, от которого души людей всё более обретают худшие хищные качества!
Дикие звери-хищники охотятся, чтобы выжить — в соответствии с их природой. А люди убивают, прежде всего, из чревоугодия, тогда как жизненной необходимости для них в этом нет.
Я не буду об этом продолжать!...
Ты сам подумай на досуге и на эту тему, и о многом другом подобном: какие, например, «убеждения» твои о правильном и неправильном есть всего лишь людские «изобретения», из поколений в поколения передаваемые? И какие нравственные основы — в понимании твоём — ты можешь назвать истиной, угодной Богу?
Понимаю я, Алексей, что сейчас, так сразу, не просто тебе скинуть груз привитых тебе, но ложных мыслей и привычек! Всё так вывернуто в умах людей наизнанку, что получается, что быть в страдании — это и есть праведность, а жить в блаженстве — то грех!
Продумай также: ведь есть великое различие между жизнью по похоти и прочим страстям, которые самость в человеке укрепляют через его стремление обладать желаемым, — и, с другой стороны, жизнью светлой и чистой в радости и благости!
Это — как на примере с едой: если обжорство непомерно ради услаждения плоти — то сие, и вправду, есть грех, несущий и телу, и душе вред!
Но можно же умеренно питаться именно вкусной и полезной пищей, наполненной жизненной силой растений, созданных Богом для питания человека!
Так же — и во всём остальном.
Можно наслаждаться чистотой и здоровьем тел! Можно любоваться красотой природы! Всё это несёт блаженство, которое ведь приближает души к состоянию райскому.
Причём, если такие состояния становятся привычны душе, то и вокруг такого человека возникает пространство, подобное тому, которое именуют раем.
Человек, испытывающий и несущий в себе и вокруг себя такое блаженство, сердечную благодарность Богу за всё возносит — и ответная Любовь Бога с каждым таким благодарением умножает его счастье!
Так прежде люди на Руси жили: просто, чисто, радостно! Но ведь так же и сейчас жить можно! Не следует лишь раздражать этим толпы неразумных!
Такой чистоте мыслей, эмоций, энергий телесных — я и должна тебя научить!
Через это — душа к Богу приближается! И может тогда такой человек легко с Богом общаться: видеть, слышать Бога!
Прости: слишком много, наверное, я сказала тебе теперь…
… Вдруг Рада улыбнулась спокойно:
— Если тебе ещё неловко, непривычно — то ты отвернись!
… Она спокойно сняла одежду и, не оборачиваясь, вошла в воду озера.
В тот раз Алексей сильно смущался, видя прекрасное стройное тело Рады.
А она, напротив, — покоем и радостью всё вокруг наполняла!
Он сделал над собой усилие, чтобы тоже раздеться…
Ему показалось, что тяжкие покровы лживых запретов и страхов снимались — вместе с одеждой — с души… И душа — обнажалась пред Богом!
Это состояние не покидало его, и когда они уже оделись и Рада вернулась к обучению Алексея.
— Посмотри: все энергии в теле человеку доступно сделать кристально чистыми, подвижными, сияющими: такими, как эта вода, сверкающая в лучиках солнечных!
… Рада снова подошла к воде, набрала в пригоршни озёрную воду, подняла — и позволила солнечному свету превратить льющиеся из ладоней струйки в живое светлое и радостное золото!
— У тебя в теле — лишь в области, где духовное сердце расположено, — чистота и простор для Бога раскрыты уже. Все остальные энергии в теле — словно притухшие, замедленные. И много ещё осталось заторов для Божьего Света в теле твоём! Это можно изменить очень простыми действиями, но не за один раз, разумеется.
Вот, например, пусть тело омоется в потоке Света Божественного, который сверху, подобно водопаду, льётся и может промыть наши тела и снаружи, и изнутри. Попробуй вместе со мной!
Рада подняла руки, словно ловя ладонями невидимые струи.
— Ты сам тоже попроси Свет Божий пролиться и наполнить наши тела! Ведь Бог — всегда рядом!
Ты можешь — с молитвой — ко Святому Духу своё обращение направить, если тебе так привычнее.
Главное — ты должен с любовью открыться навстречу сему Божественному Свету!
Так и собственное тело исцелять можно. А после научу и тому, как другим помогать!
… Алексей попробовал.
Он увидел сияющий Поток Живого Света, в Котором стояли их тела. Свет лился, наполняя Чистотой, Блаженством!
Омытый этим Светом, Алексей ощутил небывалую радость и силу, чтобы жить, любить, познавать Божественный мир! Каждая мельчайшая частичка тела словно бы улыбалась, сияла от прикосновений Божественной Чистоты!
Голос Рады зазвучал в этом Свете:
— А теперь — подари всем существам вокруг то Блаженство, которое сам ощутил! Пусть — словно река Света из сердца духовного твоего будет изливаться всё шире, всё дальше! Свет Духа Святого и ты, как душа, сейчас — в Единении! И эту совместную Любовь можно дарить всему миру!
… Это было удивительно! Алексей стоял в Потоке Света и… лился вместе с Ним! Поток становился всё шире! Словно в русле огромной реки Света стояло крохотное тело, но Алексей сейчас был не телом, он был един с колоссальным по размерам Потоком Божественных Любви и Блаженства!
Поток Любви и Силы из Великого Источника был неиссякаем, бесконечен, нежен!
Алексей не смог долго быть в этом Единении…
Но то незабываемое состояние было им пережито, познано, запечатлено!
«Видно вот так и крестил людей Иоанн Креститель!» — подумал Алексей, вознося благодарность Богу!
Рада, словно отвечая его мыслям, произнесла тихонько:
— Вот и крестился ты ныне в сияющем Потоке Духа Святого… Но это — лишь самое начало… Не сразу впервые познанное становится естественным состоянием для души! А для телесных энергий — и тем более много времени нужно, чтобы преобразования произошли… Много раз сие нужно повторять, чтобы и душа, и тело стали подобны сему Свету навсегда!
В тот раз Рада спросила:
— Ты позволишь мне сегодня не мочить рубашку, купаясь?
— Конечно! Я отвернусь, не буду смотреть!
… Рада, задумалась на несколько мгновений, словно решая внутренне: настала ли пора для объяснения. Потом она взяла Алексея за руку.
— Давай сядем здесь, поговорим…
Как ты думаешь, почему тебе или мне должно быть стыдно видеть тела, которые дал нам Бог?
Отчего ты не считаешь стыдным видеть цветы, которые обнажили свою красу? И — деревья? И — птиц и зверей в их естественном облике?
Отчего возник в людях стыд пред обнажённым телом? Ведь — Бог эти тела создал, как и всё вокруг! Кто придумал глупости эти? Даже в вашей Библии пишется о том, что Адам и Ева не знали стыда обнажённых тел!
— Но ведь потом было грехопадение?
— Да, с людьми действительно случилось грехопадение… Но не так, как это в легендах библейских описано!
С каждой душой это может случаться в каждый момент жизни. Это есть выбор меж любовью, радостью — и корыстью, насилием, коварством, гневом, злобой, страхом, унынием!
Жить в стыде, в страхе, в ненависти и в иных пороках — это, в самом деле, есть грехопадение!
А созерцать прекрасное и естественное — не грех вовсе!
Отчего мы, дети Бога, должны жить в этих пороках и в грехах, когда райский, первозданно созданный Богом мир — он здесь, прямо сейчас есть в нас и вокруг нас? Надо — лишь войти в него и научиться в нём пребывать!
Отчего мы должны бездумно следовать придуманным людьми правилам жизни греховной: стыдиться того, что вовсе не стыдно, и, наоборот, считать естественным то, что гнусно и скверно?!
Вот, подумай сам: живут люди, в большинстве своём считая своим неотъемлемым правом воевать за какие-то выдуманные ими идеи! Или — убивать других людей из мести или «во имя веры»! Или — ещё ради чего-нибудь подобного… Люди убивают, обманывают — ради власти или богатства, мстят обидчикам! И это всё они называют нормальным, часто даже считают такие свои поступки «подвигами», гордятся ими!
Дед мой, правда, говорит, что и войны учат некоторые души быть сильнее, смелее, жертвовать собственной жизнью ради других… Не знаю, может быть, он прав…
— Мой духовный наставник, старец Николай, тоже о сём говорил: что, видимо, нужно людям претерпеть самим страдания, чтобы понять боль других и пагубность ненависти — для её носителей. И — чтобы захотеть потом всем сердцем, всею силою души устремиться к Любви Божией!
— Да, так. Но ведь выбор того, как им жить, — от самих же людей чаще всего и зависит!
Есть очень многое в жизни, что принято большинством людей считать правильным,… хотя ведь способности думать и любить, если эти функции души уже развиты, должны бы указывать на противоположное…
Такая жизнь, задавленная низменными эмоциями, — она ведь самими людьми превращает их жизнь в ад на Земле!
Считается ведь даже, что чистота и святость для людей… невозможны… А если возможны, то они — в истязании плоти и запрете радости и блаженства!
Или ещё, например, получается, что все дети зачинаются и рождаются во грехе и пороке! А «непорочно» лишь то зачатие, которое чудесным образом без соединения тел свершилось!
И ещё почти все люди ныне питают свои тела убитыми телами животных — и не видят в том ничего дурного! Не видят страшных последствий сего питания, от которого души людей всё более обретают худшие хищные качества!
Дикие звери-хищники охотятся, чтобы выжить — в соответствии с их природой. А люди убивают, прежде всего, из чревоугодия, тогда как жизненной необходимости для них в этом нет.
Я не буду об этом продолжать!...
Ты сам подумай на досуге и на эту тему, и о многом другом подобном: какие, например, «убеждения» твои о правильном и неправильном есть всего лишь людские «изобретения», из поколений в поколения передаваемые? И какие нравственные основы — в понимании твоём — ты можешь назвать истиной, угодной Богу?
Понимаю я, Алексей, что сейчас, так сразу, не просто тебе скинуть груз привитых тебе, но ложных мыслей и привычек! Всё так вывернуто в умах людей наизнанку, что получается, что быть в страдании — это и есть праведность, а жить в блаженстве — то грех!
Продумай также: ведь есть великое различие между жизнью по похоти и прочим страстям, которые самость в человеке укрепляют через его стремление обладать желаемым, — и, с другой стороны, жизнью светлой и чистой в радости и благости!
Это — как на примере с едой: если обжорство непомерно ради услаждения плоти — то сие, и вправду, есть грех, несущий и телу, и душе вред!
Но можно же умеренно питаться именно вкусной и полезной пищей, наполненной жизненной силой растений, созданных Богом для питания человека!
Так же — и во всём остальном.
Можно наслаждаться чистотой и здоровьем тел! Можно любоваться красотой природы! Всё это несёт блаженство, которое ведь приближает души к состоянию райскому.
Причём, если такие состояния становятся привычны душе, то и вокруг такого человека возникает пространство, подобное тому, которое именуют раем.
Человек, испытывающий и несущий в себе и вокруг себя такое блаженство, сердечную благодарность Богу за всё возносит — и ответная Любовь Бога с каждым таким благодарением умножает его счастье!
Так прежде люди на Руси жили: просто, чисто, радостно! Но ведь так же и сейчас жить можно! Не следует лишь раздражать этим толпы неразумных!
Такой чистоте мыслей, эмоций, энергий телесных — я и должна тебя научить!
Через это — душа к Богу приближается! И может тогда такой человек легко с Богом общаться: видеть, слышать Бога!
Прости: слишком много, наверное, я сказала тебе теперь…
… Вдруг Рада улыбнулась спокойно:
— Если тебе ещё неловко, непривычно — то ты отвернись!
… Она спокойно сняла одежду и, не оборачиваясь, вошла в воду озера.
В тот раз Алексей сильно смущался, видя прекрасное стройное тело Рады.
А она, напротив, — покоем и радостью всё вокруг наполняла!
Он сделал над собой усилие, чтобы тоже раздеться…
Ему показалось, что тяжкие покровы лживых запретов и страхов снимались — вместе с одеждой — с души… И душа — обнажалась пред Богом!
Это состояние не покидало его, и когда они уже оделись и Рада вернулась к обучению Алексея.
— Посмотри: все энергии в теле человеку доступно сделать кристально чистыми, подвижными, сияющими: такими, как эта вода, сверкающая в лучиках солнечных!
… Рада снова подошла к воде, набрала в пригоршни озёрную воду, подняла — и позволила солнечному свету превратить льющиеся из ладоней струйки в живое светлое и радостное золото!
— У тебя в теле — лишь в области, где духовное сердце расположено, — чистота и простор для Бога раскрыты уже. Все остальные энергии в теле — словно притухшие, замедленные. И много ещё осталось заторов для Божьего Света в теле твоём! Это можно изменить очень простыми действиями, но не за один раз, разумеется.
Вот, например, пусть тело омоется в потоке Света Божественного, который сверху, подобно водопаду, льётся и может промыть наши тела и снаружи, и изнутри. Попробуй вместе со мной!
Рада подняла руки, словно ловя ладонями невидимые струи.
— Ты сам тоже попроси Свет Божий пролиться и наполнить наши тела! Ведь Бог — всегда рядом!
Ты можешь — с молитвой — ко Святому Духу своё обращение направить, если тебе так привычнее.
Главное — ты должен с любовью открыться навстречу сему Божественному Свету!
Так и собственное тело исцелять можно. А после научу и тому, как другим помогать!
… Алексей попробовал.
Он увидел сияющий Поток Живого Света, в Котором стояли их тела. Свет лился, наполняя Чистотой, Блаженством!
Омытый этим Светом, Алексей ощутил небывалую радость и силу, чтобы жить, любить, познавать Божественный мир! Каждая мельчайшая частичка тела словно бы улыбалась, сияла от прикосновений Божественной Чистоты!
Голос Рады зазвучал в этом Свете:
— А теперь — подари всем существам вокруг то Блаженство, которое сам ощутил! Пусть — словно река Света из сердца духовного твоего будет изливаться всё шире, всё дальше! Свет Духа Святого и ты, как душа, сейчас — в Единении! И эту совместную Любовь можно дарить всему миру!
… Это было удивительно! Алексей стоял в Потоке Света и… лился вместе с Ним! Поток становился всё шире! Словно в русле огромной реки Света стояло крохотное тело, но Алексей сейчас был не телом, он был един с колоссальным по размерам Потоком Божественных Любви и Блаженства!
Поток Любви и Силы из Великого Источника был неиссякаем, бесконечен, нежен!
Алексей не смог долго быть в этом Единении…
Но то незабываемое состояние было им пережито, познано, запечатлено!
«Видно вот так и крестил людей Иоанн Креститель!» — подумал Алексей, вознося благодарность Богу!
Рада, словно отвечая его мыслям, произнесла тихонько:
— Вот и крестился ты ныне в сияющем Потоке Духа Святого… Но это — лишь самое начало… Не сразу впервые познанное становится естественным состоянием для души! А для телесных энергий — и тем более много времени нужно, чтобы преобразования произошли… Много раз сие нужно повторять, чтобы и душа, и тело стали подобны сему Свету навсегда!
* * *
После утреннего купания и повторения прежних упражнений или освоения новых — Рада и Алексей часто беседовали.
Например:
— Естественными и гармоничными должны быть и вся жизнь, и питание! Долгий изнуряющий пост — не на пользу телу.
— Но я, когда постился долго, то ощущал, что Бог — словно ближе становится!
— Да, это иногда очень хорошо — очистить плоть голоданием. Но истязания плоти — это грех!
Для жизни души и её роста нужны энергии, которые получает она — с помощью тела — от потребляемой пищи.
Также — и от света солнечного или огня костра может человек энергию получать. Это есть вопрос умения и навыков: в какой степени человек может эту энергию сохранять в себе и использовать.
Растения, преобразовав в себе энергии, полученные ими от Солнца и Земли, делают их пригодными для питания человека.
А человек, может в себе преобразить те энергии — в любовь сердечную и дальнейший рост души.
Но для этого тело должно быть чистым не только снаружи, но и изнутри.
… Рада стала объяснять дальше про все остальные энергетические центры в теле человека, про то, какое они назначение имеют и как их можно очищать.
— Есть семь центров в теле человека и каналы особые, их соединяющие. Сердце духовное — это тоже такой центр, самый главный для души, ищущей единения с Богом!
Но и другие свои центры человек может научиться очищать — и через них направлять Божественный Свет, Божественную Силу. Так может человек и себя от болезней избавить, и другим людям в этом помочь.
— Вот бы объяснить это всем людям! Ведь многие бы это поняли, жить иначе стали бы!…
— Да как объяснить?… Почти никто слушать не хочет!
Отец мой пробовал учить многих…
— Расскажи мне о твоём отце!…
… Рада постепенно рассказывала Алексею очень многое.
Она учила его и всё новым приёмам, которые позволяли очищать душу и тело, видеть душой. Это были не только слова. Но Божественные Блаженство и Любовь наполняли и душу, и тело. До каждой клеточки тела дотрагивался блаженный Поток! В Нём — обновлённые Чистотой Потока телесные энергии тоже преображалась. Это было новое состояние плоти телесной, которая, как оказывалось, может быть преображена и наполнена Светом Божественным!
Рада объясняла, как соединены могут быть и душа, и тело — с Жизнью Бога.
Учила она и слиянию с красотой и растворению в тишине природной. Учила — очищению энергий телесных образами пламени костра, когда они вечерами разводили огонь и подолгу сидели в сиянии поднимающихся языков пламени…
Например:
— Естественными и гармоничными должны быть и вся жизнь, и питание! Долгий изнуряющий пост — не на пользу телу.
— Но я, когда постился долго, то ощущал, что Бог — словно ближе становится!
— Да, это иногда очень хорошо — очистить плоть голоданием. Но истязания плоти — это грех!
Для жизни души и её роста нужны энергии, которые получает она — с помощью тела — от потребляемой пищи.
Также — и от света солнечного или огня костра может человек энергию получать. Это есть вопрос умения и навыков: в какой степени человек может эту энергию сохранять в себе и использовать.
Растения, преобразовав в себе энергии, полученные ими от Солнца и Земли, делают их пригодными для питания человека.
А человек, может в себе преобразить те энергии — в любовь сердечную и дальнейший рост души.
Но для этого тело должно быть чистым не только снаружи, но и изнутри.
… Рада стала объяснять дальше про все остальные энергетические центры в теле человека, про то, какое они назначение имеют и как их можно очищать.
— Есть семь центров в теле человека и каналы особые, их соединяющие. Сердце духовное — это тоже такой центр, самый главный для души, ищущей единения с Богом!
Но и другие свои центры человек может научиться очищать — и через них направлять Божественный Свет, Божественную Силу. Так может человек и себя от болезней избавить, и другим людям в этом помочь.
— Вот бы объяснить это всем людям! Ведь многие бы это поняли, жить иначе стали бы!…
— Да как объяснить?… Почти никто слушать не хочет!
Отец мой пробовал учить многих…
— Расскажи мне о твоём отце!…
… Рада постепенно рассказывала Алексею очень многое.
Она учила его и всё новым приёмам, которые позволяли очищать душу и тело, видеть душой. Это были не только слова. Но Божественные Блаженство и Любовь наполняли и душу, и тело. До каждой клеточки тела дотрагивался блаженный Поток! В Нём — обновлённые Чистотой Потока телесные энергии тоже преображалась. Это было новое состояние плоти телесной, которая, как оказывалось, может быть преображена и наполнена Светом Божественным!
Рада объясняла, как соединены могут быть и душа, и тело — с Жизнью Бога.
Учила она и слиянию с красотой и растворению в тишине природной. Учила — очищению энергий телесных образами пламени костра, когда они вечерами разводили огонь и подолгу сидели в сиянии поднимающихся языков пламени…
* * *
Однажды, когда Алексей занимался небольшим ремонтом их шалаша, повреждённого ночью сильными порывами ветра, к их убежищу вышел огромный медведь.
Алексей заметил зверя, когда тот был уже близко.
По рассказам, он знал, сколь это опасно.
Алексей схватил один из кольев, поддерживающих ветви на шалаше.
Крикнул Раде:
— Беги!
… Но Рада, наоборот, быстро но очень спокойно подошла к Алексею, обняла его, закрывая собой. Она обняла его очень сильно одной рукой за шею, а другой рукой зажала запястье той руки Алексея, в которой был кол. Она прижалась щекой к его лицу…
Всё в нём словно замерло.
Это были не объятья женщины, ласкающей мужчину… Это было нечто совсем иное.
Рада словно «вытолкнула» его за пределы обычного мира — в иную реальность, где нет страха, смерти, боли, а есть только Божественные Свет и Любовь.
Алексею показалось, что время остановилось или очень сильно замедлилось. Его словно… оглушила Тишина… Он — иначе увидел весь мир…
Тишина была всеобъемлющей. Все звуки, которые достигали иногда слуха, были словно наложены на Тотальную Безмолвную Суть Мироздания… Всё происходило… внутри этой Тишины…
Он впервые так увидел душой окружающий мир. Всё в том мире жило по Совершенным Законам…
Он видел, как поднимается по стволам деревьев некая сила-свет, он мог обратить взор на цветок и заметить движение света внутри лепестков и тычинок… Он ощутил разом птиц, деревья, травы… Всё это стало… частью его самого. Окутало Блаженство… Лучистые струи энергии струились во всём: и в его теле, и в теле Рады, и в деревьях, и в травах… В теле медведя медленно переливалась эта же сила-свет…
Огромный зверь ещё один раз с некоторым недоверием посмотрел в их сторону, а потом, словно не замечая людей, которые стояли обнявшись всего в нескольких шагах, спокойно прошёл совсем рядом своей дорогой.
Рада ещё некоторое время удерживала Алексея в том дивном состоянии. Он больше не ощущал себя отдельным… Он был — частью Божественной Жизни.
— Что это было?
— Жизнь…
Это — Жизнь, какой она должна быть, какой она изначально задумана на Земле Творцом…
— Ты сделала нас невидимыми? Или ты умеешь повелевать животными?
— Нет, не совсем так… — Рада пробовала подобрать слова: — Медведь не ощутил в нас опасности или страха… Мы стали частью Первозданной Гармонии, Мирового Лада, созданного Творцом.
С людьми — сложнее. Они разучились ощущать сие Единение, Единство всего воплощённого живого — и Творца…
И лесные животные, которых люди держат в неволе, тоже могут не понять… Медведи, которых на цепях держат, уже не смогут быть остановлены так…
Все миры Мироздания — с разными состояниями душ в них — существуют прямо здесь, сейчас. Это — и тут, где мы с тобой находимся, и везде.
И тёмные миры печалей, тоски, ненависти, страха, и миры светлые райской радости, и мир Духа Святого, и мир Изначального Божественного Бытия — всё это прямо тут есть! Когда человек находится в том или ином состоянии себя-души — то перед ним открываются просторы того или иного слоя Мироздания. Ты словно вплываешь в тот мир, которому созвучно сейчас состояние тебя-души. Ну, словно по весу, душа может быть лёгкой — или тяжёлой. Она погружается в миры тяжёлые и плотные, если её состояние такое. Или — она входит в Свет и Блаженство миров утончённых.
Давай покажу теперь в реальности!
… Рада взяла Алексея за руку.
Он вдруг перестал ощущать мир, видимый телесными глазами, и… серое душное пространство окутало со всех сторон.
— Вот так выглядят миры тоски, печали. Но бывает и намного хуже…
… Потом быстро, словно отмываясь, очищаясь от того душного «тумана», они оказались в пространстве, словно залитом солнечным светом.
Радость и благость такие вокруг были — не передать!
— Наполни и тело этой радостью и чистотой! — попросила Рада.
… А потом они погрузились в тончайший Блаженный Свет…
Рада отпустила его руку:
— Сейчас я помогла тебе ощутить разные миры.
Но ты ведь и прежде в них бывал: ощущал и горькую тоску, и райскую радость, и Божественные Прикосновения иногда ощущал, когда всей силой и любовью к Богу устремление имел.
А теперь — ты уже сам умеешь и с Потоком Духа Святого соединяться душой!
Знакомо тебе всё это! И от тебя всегда — осознанно — может зависеть выбор: в каком состоянии ты пребываешь.
Но меж такими мирами Мироздания перемещается душа, а не тело.
Состояния же энергий, которые существуют в теле, — напрямую от состояний души зависят, в которых человек обычно живёт.
Есть и обратная зависимость. Если тело — больное, наполненное тяжёлыми, негармоничными энергиями, то не просто, почти невозможно из него в Свет Божественный вырваться.
Когда же очищены энергии телесные, то легко душа открывается Божественным Свету и Любви. Ты теперь на своём опыте знаешь это.
Тебе теперь уже очень многое в Мире Божественном доступно и явным стало.
Всё сущее берёт начало в мире Света и Силы Божиих. Здесь — Источник всего Творения! Здесь — пребывает всё Первозданно Чистое! Отсюда — всё получает силу жить, расти, развиваться!
И можно научиться ощущать Единство со Всем так, как ощущает Бог — из самых Глубин, пронизывая и поддерживая всё, сотворённое Его Силой. Мы с тобой будем этому учиться!
Алексей заметил зверя, когда тот был уже близко.
По рассказам, он знал, сколь это опасно.
Алексей схватил один из кольев, поддерживающих ветви на шалаше.
Крикнул Раде:
— Беги!
… Но Рада, наоборот, быстро но очень спокойно подошла к Алексею, обняла его, закрывая собой. Она обняла его очень сильно одной рукой за шею, а другой рукой зажала запястье той руки Алексея, в которой был кол. Она прижалась щекой к его лицу…
Всё в нём словно замерло.
Это были не объятья женщины, ласкающей мужчину… Это было нечто совсем иное.
Рада словно «вытолкнула» его за пределы обычного мира — в иную реальность, где нет страха, смерти, боли, а есть только Божественные Свет и Любовь.
Алексею показалось, что время остановилось или очень сильно замедлилось. Его словно… оглушила Тишина… Он — иначе увидел весь мир…
Тишина была всеобъемлющей. Все звуки, которые достигали иногда слуха, были словно наложены на Тотальную Безмолвную Суть Мироздания… Всё происходило… внутри этой Тишины…
Он впервые так увидел душой окружающий мир. Всё в том мире жило по Совершенным Законам…
Он видел, как поднимается по стволам деревьев некая сила-свет, он мог обратить взор на цветок и заметить движение света внутри лепестков и тычинок… Он ощутил разом птиц, деревья, травы… Всё это стало… частью его самого. Окутало Блаженство… Лучистые струи энергии струились во всём: и в его теле, и в теле Рады, и в деревьях, и в травах… В теле медведя медленно переливалась эта же сила-свет…
Огромный зверь ещё один раз с некоторым недоверием посмотрел в их сторону, а потом, словно не замечая людей, которые стояли обнявшись всего в нескольких шагах, спокойно прошёл совсем рядом своей дорогой.
Рада ещё некоторое время удерживала Алексея в том дивном состоянии. Он больше не ощущал себя отдельным… Он был — частью Божественной Жизни.
— Что это было?
— Жизнь…
Это — Жизнь, какой она должна быть, какой она изначально задумана на Земле Творцом…
— Ты сделала нас невидимыми? Или ты умеешь повелевать животными?
— Нет, не совсем так… — Рада пробовала подобрать слова: — Медведь не ощутил в нас опасности или страха… Мы стали частью Первозданной Гармонии, Мирового Лада, созданного Творцом.
С людьми — сложнее. Они разучились ощущать сие Единение, Единство всего воплощённого живого — и Творца…
И лесные животные, которых люди держат в неволе, тоже могут не понять… Медведи, которых на цепях держат, уже не смогут быть остановлены так…
Все миры Мироздания — с разными состояниями душ в них — существуют прямо здесь, сейчас. Это — и тут, где мы с тобой находимся, и везде.
И тёмные миры печалей, тоски, ненависти, страха, и миры светлые райской радости, и мир Духа Святого, и мир Изначального Божественного Бытия — всё это прямо тут есть! Когда человек находится в том или ином состоянии себя-души — то перед ним открываются просторы того или иного слоя Мироздания. Ты словно вплываешь в тот мир, которому созвучно сейчас состояние тебя-души. Ну, словно по весу, душа может быть лёгкой — или тяжёлой. Она погружается в миры тяжёлые и плотные, если её состояние такое. Или — она входит в Свет и Блаженство миров утончённых.
Давай покажу теперь в реальности!
… Рада взяла Алексея за руку.
Он вдруг перестал ощущать мир, видимый телесными глазами, и… серое душное пространство окутало со всех сторон.
— Вот так выглядят миры тоски, печали. Но бывает и намного хуже…
… Потом быстро, словно отмываясь, очищаясь от того душного «тумана», они оказались в пространстве, словно залитом солнечным светом.
Радость и благость такие вокруг были — не передать!
— Наполни и тело этой радостью и чистотой! — попросила Рада.
… А потом они погрузились в тончайший Блаженный Свет…
Рада отпустила его руку:
— Сейчас я помогла тебе ощутить разные миры.
Но ты ведь и прежде в них бывал: ощущал и горькую тоску, и райскую радость, и Божественные Прикосновения иногда ощущал, когда всей силой и любовью к Богу устремление имел.
А теперь — ты уже сам умеешь и с Потоком Духа Святого соединяться душой!
Знакомо тебе всё это! И от тебя всегда — осознанно — может зависеть выбор: в каком состоянии ты пребываешь.
Но меж такими мирами Мироздания перемещается душа, а не тело.
Состояния же энергий, которые существуют в теле, — напрямую от состояний души зависят, в которых человек обычно живёт.
Есть и обратная зависимость. Если тело — больное, наполненное тяжёлыми, негармоничными энергиями, то не просто, почти невозможно из него в Свет Божественный вырваться.
Когда же очищены энергии телесные, то легко душа открывается Божественным Свету и Любви. Ты теперь на своём опыте знаешь это.
Тебе теперь уже очень многое в Мире Божественном доступно и явным стало.
Всё сущее берёт начало в мире Света и Силы Божиих. Здесь — Источник всего Творения! Здесь — пребывает всё Первозданно Чистое! Отсюда — всё получает силу жить, расти, развиваться!
И можно научиться ощущать Единство со Всем так, как ощущает Бог — из самых Глубин, пронизывая и поддерживая всё, сотворённое Его Силой. Мы с тобой будем этому учиться!
Глава десятая:
Иисус
Алексей удивительно изменился за прошедшее с начала обучения время — даже внешне. Тело наполнилось чистой силой, сиянием и красотой преображаемой души!
В один из дней Рада обратилась к нему со словами:
— Алексей, ты говорил, что хотел бы сам увидеть Иисуса. Вот — Иисус пришёл! Он хочет говорить с тобой!
… Неуловимый обычными органами чувств Божественный Свет стал приближаться, нарастать. Сомнений не могло быть! Всё в Алексее трепетало от счастья! Он знал, что происходящее — истинно! То были Величайшая Любовь и глубочайший Божественный Покой!
Алексей почти не дышал, боясь пошевелиться и утерять это Чудо!
Всё внешнее — как бы отпало, словно несуществующее. Даже присутствие Рады он перестал ощущать.
Свет, подобный нежнейшему солнечному, заполнил всё простран¬ство вокруг.
Алексей увидел сияющий Облик Иисуса.
Иисус был, хоть и состоящий Света, но — реальный, живой!
Алексей хотел преклонить колени, но не смог пошевелить телом.
Так он и стоял, а Иисус шёл к нему.
Иисус протянул Руки… Он коснулся Ладонью груди Алексея, потом возложил обе Ладони на его голову. Тело Алексея наполнилось Божественным Светом Иисуса. Словно погружённый в озере кувшин наполняется водой — так и тело: оно стало как бы полым, и в него втекли, заполнив его, Любовь и Нежность Иисуса.
Иисус обнял Алексея, и затем, разомкнув Объятия, отступил на пару шагов. Но ощущение того, что он — в Объятиях, у Алексея осталось. Так было оттого, что со всех сторон обнимали его Свет и Любовь Иисуса.
Алексей услышал голос Иисуса:
— Сын Мой, вот — ты теперь воспринимаешь Меня! Рад видеть тебя таким, каким ты стал ныне! Ты очень многому научился и повзрослел — как душа! Ты стал чище и телом, и сознанием, и избавился от вороха ложных догм и представлений, привитых тебе с детства, которые так мешали тебе! Мне теперь будет проще тебе помогать, обучая тебя!
Я всегда был рядом с тобой. Но теперь, наконец, ты можешь видеть и слышать Меня вполне ясно, чётко.
Я благословляю начало твоего нового этапа обучения и Служения Мне и Отцу Небесному!
Я буду приходить к тебе для этого всегда, когда ты призовёшь Меня.
… Видимый Облик Иисуса начал растворяться — и исчез в Свете.
Свет остался и наполнял Алексея невыразимым Блаженством!
Алексей всё ещё стоял неподвижно. Он не стыдился слёз счастья, которые выступали из глаз. Сбылась самая высокая его мечта! Он увидел и услышал Иисуса! Иисус прикасался к нему Божественными Руками! И ощущение от всего этого, память об этом — запечатлелись в душе навсегда!
Значит, личное прямое общение с Иисусом — вполне достижимая Реальность!
Алексей, наконец, обернулся к Раде:
— Как мне благодарить тебя?!
… Она радостно улыбалась:
— Для меня лучшая награда есть то, что у тебя всё получается!
Жить и напрямую общаться в мире Света с Теми, Кто там живут и трудятся, — имею в виду Божественные Души — это может скоро стать для тебя естественным умением и счастьем в жизни!
В один из дней Рада обратилась к нему со словами:
— Алексей, ты говорил, что хотел бы сам увидеть Иисуса. Вот — Иисус пришёл! Он хочет говорить с тобой!
… Неуловимый обычными органами чувств Божественный Свет стал приближаться, нарастать. Сомнений не могло быть! Всё в Алексее трепетало от счастья! Он знал, что происходящее — истинно! То были Величайшая Любовь и глубочайший Божественный Покой!
Алексей почти не дышал, боясь пошевелиться и утерять это Чудо!
Всё внешнее — как бы отпало, словно несуществующее. Даже присутствие Рады он перестал ощущать.
Свет, подобный нежнейшему солнечному, заполнил всё простран¬ство вокруг.
Алексей увидел сияющий Облик Иисуса.
Иисус был, хоть и состоящий Света, но — реальный, живой!
Алексей хотел преклонить колени, но не смог пошевелить телом.
Так он и стоял, а Иисус шёл к нему.
Иисус протянул Руки… Он коснулся Ладонью груди Алексея, потом возложил обе Ладони на его голову. Тело Алексея наполнилось Божественным Светом Иисуса. Словно погружённый в озере кувшин наполняется водой — так и тело: оно стало как бы полым, и в него втекли, заполнив его, Любовь и Нежность Иисуса.
Иисус обнял Алексея, и затем, разомкнув Объятия, отступил на пару шагов. Но ощущение того, что он — в Объятиях, у Алексея осталось. Так было оттого, что со всех сторон обнимали его Свет и Любовь Иисуса.
Алексей услышал голос Иисуса:
— Сын Мой, вот — ты теперь воспринимаешь Меня! Рад видеть тебя таким, каким ты стал ныне! Ты очень многому научился и повзрослел — как душа! Ты стал чище и телом, и сознанием, и избавился от вороха ложных догм и представлений, привитых тебе с детства, которые так мешали тебе! Мне теперь будет проще тебе помогать, обучая тебя!
Я всегда был рядом с тобой. Но теперь, наконец, ты можешь видеть и слышать Меня вполне ясно, чётко.
Я благословляю начало твоего нового этапа обучения и Служения Мне и Отцу Небесному!
Я буду приходить к тебе для этого всегда, когда ты призовёшь Меня.
… Видимый Облик Иисуса начал растворяться — и исчез в Свете.
Свет остался и наполнял Алексея невыразимым Блаженством!
Алексей всё ещё стоял неподвижно. Он не стыдился слёз счастья, которые выступали из глаз. Сбылась самая высокая его мечта! Он увидел и услышал Иисуса! Иисус прикасался к нему Божественными Руками! И ощущение от всего этого, память об этом — запечатлелись в душе навсегда!
Значит, личное прямое общение с Иисусом — вполне достижимая Реальность!
Алексей, наконец, обернулся к Раде:
— Как мне благодарить тебя?!
… Она радостно улыбалась:
— Для меня лучшая награда есть то, что у тебя всё получается!
Жить и напрямую общаться в мире Света с Теми, Кто там живут и трудятся, — имею в виду Божественные Души — это может скоро стать для тебя естественным умением и счастьем в жизни!
Глава одиннадцатая:
Любовь земная и Любовь Божественная
Всё в жизни Алексея теперь было бы хорошо, переполнено счастьем… Но вот любовь к Раде…
Ведь столь возвышенным было его отношение к ней!
Поначалу Алексей даже не понимал, что эта любовь — настоящая, глубокая!
Рада была — столь прекрасна! Густые ресницы, ясные глаза!… Они иногда синели, как небо! Или иногда — притягивали в покой и погружали в тишину…
Каким сияющим и восторженным бывал её взгляд, какой лаской и покоем она могла обнимать, всего лишь будучи рядом!
Никогда прежде Алексей не думал о том, что человек может быть таким! Лишь Небесному, Божественному, невидимому и непознаваемому миру отводилась в его представлении возможность такой Красоты, Чистоты, Святости!
Она дарила Алексею возможность всё ярче, полнее воспринимать Божественный Мир!
Это было самым главным ныне в его жизни!
Но… он не мог не замечать того, что с ними происходило… Случайного прикосновения всего лишь кончиками пальцев, касания пряди волос или встречи взглядами — было достаточно, чтобы Алексея затапливало с головой море нежности! Любовь к ней стала огромна — как море! Это было счастье, в котором две души сливались в удивительном единении!
Алексей осознал, что любовь может существовать не только к Богу, но и к Раде. И эту любовь уже не погасить, не вырвать из сердца!
Алексей не знал, как он должен теперь себя вести… Он — монах — как смеет нарушить обет?
Алексей принял решение учиться дальше, но не позволять себе мыслить о «любви земной». Он стал избегать взглядов и прикосновений… Он пробовал запретить себе то, что было бы столь естественно для человека…
Он не говорил Раде обо всех этих своих переживаниях. Но она всегда сама все его мысли и эмоции знала. И — старалась не торопить.
Ведь Рада тоже полюбила Алексея с первой их встречи. Она видела и понимала всё, что творилось в мыслях и эмоциях её любимого. И — терпеливо ждала.
Она научилась отметать то в своих эмоциях, что могло бы приносить страдание от неполноты в их отношениях.
Она училась быть благодарной за то счастье, что уже подарила ей судьба. «Вот — снова увижу его, обниму душой, буду рядом, буду помогать!»
Ведь столь возвышенным было его отношение к ней!
Поначалу Алексей даже не понимал, что эта любовь — настоящая, глубокая!
Рада была — столь прекрасна! Густые ресницы, ясные глаза!… Они иногда синели, как небо! Или иногда — притягивали в покой и погружали в тишину…
Каким сияющим и восторженным бывал её взгляд, какой лаской и покоем она могла обнимать, всего лишь будучи рядом!
Никогда прежде Алексей не думал о том, что человек может быть таким! Лишь Небесному, Божественному, невидимому и непознаваемому миру отводилась в его представлении возможность такой Красоты, Чистоты, Святости!
Она дарила Алексею возможность всё ярче, полнее воспринимать Божественный Мир!
Это было самым главным ныне в его жизни!
Но… он не мог не замечать того, что с ними происходило… Случайного прикосновения всего лишь кончиками пальцев, касания пряди волос или встречи взглядами — было достаточно, чтобы Алексея затапливало с головой море нежности! Любовь к ней стала огромна — как море! Это было счастье, в котором две души сливались в удивительном единении!
Алексей осознал, что любовь может существовать не только к Богу, но и к Раде. И эту любовь уже не погасить, не вырвать из сердца!
Алексей не знал, как он должен теперь себя вести… Он — монах — как смеет нарушить обет?
Алексей принял решение учиться дальше, но не позволять себе мыслить о «любви земной». Он стал избегать взглядов и прикосновений… Он пробовал запретить себе то, что было бы столь естественно для человека…
Он не говорил Раде обо всех этих своих переживаниях. Но она всегда сама все его мысли и эмоции знала. И — старалась не торопить.
Ведь Рада тоже полюбила Алексея с первой их встречи. Она видела и понимала всё, что творилось в мыслях и эмоциях её любимого. И — терпеливо ждала.
Она научилась отметать то в своих эмоциях, что могло бы приносить страдание от неполноты в их отношениях.
Она училась быть благодарной за то счастье, что уже подарила ей судьба. «Вот — снова увижу его, обниму душой, буду рядом, буду помогать!»
* * *
Но внутренние запреты мешали Алексею. Он не знал, как с этим жить дальше…
Столь сильным и прекрасным стал огонь любви к Раде, что не волен он был погасить это пламя, этот сияющий в душе светильник! Он обратился к Иисусу и просил Его о помощи:
— Господи, я более не могу противиться тому, что заполнило меня!
Ясно ощущаю, что эта любовь к Раде усиливает мою любовь к Тебе! И должен ли я в таком случае пытаться от неё отказаться? Как это возможно сделать? Не видеть её более никогда? Но тогда не откроются мне те Выси Горние, о которых учит Рада, на которые стремлюсь восходить душой, чтобы приблизиться к Тебе!
Слабость ли это моя? Грех ли мой? Но… разве может быть грехом такое вот сияние душ в любви?!
… Иисус произнёс:
— Напрасно ты мучаешь и Раду, и себя! За что ты лишаешь и её, и себя счастья, которое Я вам посылаю?
— Я обет монашеский принял, клятву дал! Как же мне нарушить это?
— Все такого рода «правила» и обряды — людьми придуманы, а не Богом! Ты ведь знаешь сие уже!
— Да… Но обет я давал по своей воле и собственному выбору! Меня не заставлял никто!…
— Любовь — это дар человеку от Бога! Учась любви к ближнему, учится человек и Бога любить!
В самом факте интимных отношений меж мужчиной и женщиной, друг друга любящих, — нет греха! Близость эта — великой нежности учит, способности сливаться душами! Не познавшему земную любовь — познавать сложнее и Любовь Бога во всей полноте, и Cлияние с Творцом!
Теперь Я, перед Которым ты обет монашеский принимал, — освобождаю тебя от обета сего! Зови Раду! Я Сам благословлю ваш союз!
… Звать Раду не пришлось. Она подошла — тихая, нежная — встала рядом…
Иисус нарёк их мужем и женой.
Столь сильным и прекрасным стал огонь любви к Раде, что не волен он был погасить это пламя, этот сияющий в душе светильник! Он обратился к Иисусу и просил Его о помощи:
— Господи, я более не могу противиться тому, что заполнило меня!
Ясно ощущаю, что эта любовь к Раде усиливает мою любовь к Тебе! И должен ли я в таком случае пытаться от неё отказаться? Как это возможно сделать? Не видеть её более никогда? Но тогда не откроются мне те Выси Горние, о которых учит Рада, на которые стремлюсь восходить душой, чтобы приблизиться к Тебе!
Слабость ли это моя? Грех ли мой? Но… разве может быть грехом такое вот сияние душ в любви?!
… Иисус произнёс:
— Напрасно ты мучаешь и Раду, и себя! За что ты лишаешь и её, и себя счастья, которое Я вам посылаю?
— Я обет монашеский принял, клятву дал! Как же мне нарушить это?
— Все такого рода «правила» и обряды — людьми придуманы, а не Богом! Ты ведь знаешь сие уже!
— Да… Но обет я давал по своей воле и собственному выбору! Меня не заставлял никто!…
— Любовь — это дар человеку от Бога! Учась любви к ближнему, учится человек и Бога любить!
В самом факте интимных отношений меж мужчиной и женщиной, друг друга любящих, — нет греха! Близость эта — великой нежности учит, способности сливаться душами! Не познавшему земную любовь — познавать сложнее и Любовь Бога во всей полноте, и Cлияние с Творцом!
Теперь Я, перед Которым ты обет монашеский принимал, — освобождаю тебя от обета сего! Зови Раду! Я Сам благословлю ваш союз!
… Звать Раду не пришлось. Она подошла — тихая, нежная — встала рядом…
Иисус нарёк их мужем и женой.
* * *
Экстаз слияния тел и душ… Счастье! Такого ещё не было в их жизнях!
Счастье не вмещалось в их тела и изливалось, охватывая широту пространства вокруг! Это было — словно солнечные капли-брызги разлетались! И в каждой такой капле горело сияние Божественной Любви!
Это был мир радости и счастья — простого и прекрасного, как всё было в Божественном Творении в его первозданной Чистоте и Гармонии!
Счастье было столь огромно, как небо над их телами, как земля под их ногами, как вся красота вокруг!
… Ничто внешнее не поменялось. Солнце и небо были те же, что и вчера, и позавчера… Теми же были и озеро, и песчаный берег, и щебет птиц, и аромат цветов… Но всё это, казалось, преобразилось невероятным образом!
… Они искупались, подставляли обнажённые тела с капельками воды на них — лучам солнца.
Потом, Рада закружилась в удивительном танце! То был танец благодарности Богу за то дивное и чудесное, что было подарено им — Отцом-Создателем и Иисусом!
Бог наполнял Своими Светом и Любовью всё вокруг — солнечные лучи, блики на воде, листву на деревьях, травинки, цветы… И этот же Свет струился в телах Рады и Алексея, обнимал со всех сторон — и её, и Алексея, и всё, что было вокруг!…
… Он попробовал облечь в слова то, что ощутил:
— Как же это удивительно! И ведь люди могли бы жить именно так! Для этого никаких особых условий не надо — чтобы вот так, с Богом, сливаться в любви и гармонии!
Это и есть рай?
… Рада улыбнулась нежно:
— Наверное…
Существует во вселенной сила любви-притяжения. Обычно первые прикосновения к этой энергии получают люди, когда возникает меж ними взаимное влечение и стремление к единению, к созданию семьи и рождению детей.
Но, если сводится сие соединение лишь к утехам плоти, то обедняют себя такие люди…
Всё, что присуще плоти, остаётся в мире земном, когда души его покидают. Но развитая любовь — остаётся в вечной жизни душ!
Любовь между мужчиной и женщиной — может быть прекрасна! Так это было задумано Творцом! Ведь она учит слиянию и растворению — так же, как и красота природная!
Всем людям, на земле живущим, дарованы возможности испытать радость такого бытия — и развиваться через это!
У Иисуса ведь тоже была любимая… Её звали — Мария Магдалина. Она была Его ученицей.
И ведь никогда Иисус не говорил о том, что любовь меж мужчиной и женщиной есть грех!
Похоть — то порок. Похоть — это желание самости человеческой — обладать желаемым во что бы то ни стало…
Любовь же есть взаимное дарение счастья, блаженства, нежности, заботы! В этих дарении и принятии — учится человек самому прекрасному состоянию души! Это — прообраз любви души к Богу! Через неё — обретаются способности к пониманию другого, к взаимослитости, единению…
… Алексей увидел в переливах Света лицо Марии Магдалины. Густые каштановые волосы, карие глаза, нежные руки… Иисус тоже присутствовал рядом. Но теперь говорила Мария. Она произнесла:
— Мы и сейчас — вместе с Иисусом. Через любовь к Нему — всё тогда в душе преобразилось! Через то — к Отцу Небесному приближалась!
Любовь такая — не заканчивается со смертью тел! В Великом Океане Бога можно быть вечно вместе с Теми, Кого мы любим!
Настоящая любовь между мужчиной и женщиной — прекрасна и чиста! И должна она преображать жизни людские и приближать к Совершенству.
Но эту самую прекрасную эмоцию, возникающую меж душами, люди превратили своими дурными мыслями и «правилами» — в «запретное» и «греховное»…
Сколько люди тех грехов совершают, которые как бы в тайне ими творятся!… А потом — вина, словно червь, душу грызёт… И это состояние вечной виновности и греховности опутывает всё более прочными цепями…
Только лишь очищение души от пороков позволяет скинуть те оковы, начать жизнь новую, чистую — пред Богом!
Бывает так, что там, где человек в самом деле не чист, — честным и праведным он себя мнит…
А бывает, что о грехах представления людские ложны…
Живя в страхе или тоске, в борьбе с другими людьми за обладание желаемым — очень многие души разучиваются ощущать тончайшие оттенки любви и блаженства, нежности и ласки! Они словно ослепли и оглохли, они видят лишь тьму вокруг! Словно парализованы такие души и не шевельнуться им под тяжестью своих пороков, жестокосердности собственной! Словно стеной непроницаемой люди себя отгородили от Бога! Такой и я была до встречи с Иисусом…
А Иисус возвращал ослепшим душам способность видеть, оглохшим — возможность слышать, парализованным — возможность исцеляться и двигаться к Свету!
Главное пробуждение души заключается в способности бескорыстно любить! Причём многие из тех, кто так пробудились, смогут после и Небесную Любовь захотеть познать…
Два взаимно любящих человека — словно два сосуда, из которых воду, что в них была, соединили в одно! Прежде два отдельных сосуда было — а теперь возникает новое состояние душ, которое в прежние границы уже не вмещается!
Так же и в Творца совершенная Душа вливается. Это — как маленький сосуд свои воды вливает в Бесконечный Океан — и через это Частью Океана становится!
Так в сей Океан Божественный многие Подвижники Себя вливали — как Души Преображённые, Совершенные — и через то Царствие Небесное преумножалось.
Так и Иисус когда-то стал Един с Отцом Небесным. А после — пришёл на Землю — как Сын, Который с Богом-Отцом Одно, — чтобы людям напомнить, что сие возможно, что как раз для этого они и живут на Земле!
В этом Единении — и есть высшее Счастье, которое души познать способны!
Мир Творения как раз и создан Богом для того, чтобы люди могли всё это познавать и расти, развиться через это — до Слияния с Любовью Божественной!
Как бы хотелось вернуть им умение жить в Гармонии с Богом и со всем Его Творением! Тогда — ещё чуть-чуть — и можно погрузиться в Глубины! А там — открывается Безбрежный Мир, Бесконечный Океан, где есть только Творец — Единый во Множестве, являющий Собой Великие Любовь, Мудрость, Вездесущность и Всемогущество!
Когда раскрывается душа для жизни в любви сердечной, то открывается пред ней Путь роста до Состояния Божественности! Это — Путь к Единению с Божественной Всёсотворяющей Силой!
Счастье не вмещалось в их тела и изливалось, охватывая широту пространства вокруг! Это было — словно солнечные капли-брызги разлетались! И в каждой такой капле горело сияние Божественной Любви!
Это был мир радости и счастья — простого и прекрасного, как всё было в Божественном Творении в его первозданной Чистоте и Гармонии!
Счастье было столь огромно, как небо над их телами, как земля под их ногами, как вся красота вокруг!
… Ничто внешнее не поменялось. Солнце и небо были те же, что и вчера, и позавчера… Теми же были и озеро, и песчаный берег, и щебет птиц, и аромат цветов… Но всё это, казалось, преобразилось невероятным образом!
… Они искупались, подставляли обнажённые тела с капельками воды на них — лучам солнца.
Потом, Рада закружилась в удивительном танце! То был танец благодарности Богу за то дивное и чудесное, что было подарено им — Отцом-Создателем и Иисусом!
Бог наполнял Своими Светом и Любовью всё вокруг — солнечные лучи, блики на воде, листву на деревьях, травинки, цветы… И этот же Свет струился в телах Рады и Алексея, обнимал со всех сторон — и её, и Алексея, и всё, что было вокруг!…
… Он попробовал облечь в слова то, что ощутил:
— Как же это удивительно! И ведь люди могли бы жить именно так! Для этого никаких особых условий не надо — чтобы вот так, с Богом, сливаться в любви и гармонии!
Это и есть рай?
… Рада улыбнулась нежно:
— Наверное…
Существует во вселенной сила любви-притяжения. Обычно первые прикосновения к этой энергии получают люди, когда возникает меж ними взаимное влечение и стремление к единению, к созданию семьи и рождению детей.
Но, если сводится сие соединение лишь к утехам плоти, то обедняют себя такие люди…
Всё, что присуще плоти, остаётся в мире земном, когда души его покидают. Но развитая любовь — остаётся в вечной жизни душ!
Любовь между мужчиной и женщиной — может быть прекрасна! Так это было задумано Творцом! Ведь она учит слиянию и растворению — так же, как и красота природная!
Всем людям, на земле живущим, дарованы возможности испытать радость такого бытия — и развиваться через это!
У Иисуса ведь тоже была любимая… Её звали — Мария Магдалина. Она была Его ученицей.
И ведь никогда Иисус не говорил о том, что любовь меж мужчиной и женщиной есть грех!
Похоть — то порок. Похоть — это желание самости человеческой — обладать желаемым во что бы то ни стало…
Любовь же есть взаимное дарение счастья, блаженства, нежности, заботы! В этих дарении и принятии — учится человек самому прекрасному состоянию души! Это — прообраз любви души к Богу! Через неё — обретаются способности к пониманию другого, к взаимослитости, единению…
… Алексей увидел в переливах Света лицо Марии Магдалины. Густые каштановые волосы, карие глаза, нежные руки… Иисус тоже присутствовал рядом. Но теперь говорила Мария. Она произнесла:
— Мы и сейчас — вместе с Иисусом. Через любовь к Нему — всё тогда в душе преобразилось! Через то — к Отцу Небесному приближалась!
Любовь такая — не заканчивается со смертью тел! В Великом Океане Бога можно быть вечно вместе с Теми, Кого мы любим!
Настоящая любовь между мужчиной и женщиной — прекрасна и чиста! И должна она преображать жизни людские и приближать к Совершенству.
Но эту самую прекрасную эмоцию, возникающую меж душами, люди превратили своими дурными мыслями и «правилами» — в «запретное» и «греховное»…
Сколько люди тех грехов совершают, которые как бы в тайне ими творятся!… А потом — вина, словно червь, душу грызёт… И это состояние вечной виновности и греховности опутывает всё более прочными цепями…
Только лишь очищение души от пороков позволяет скинуть те оковы, начать жизнь новую, чистую — пред Богом!
Бывает так, что там, где человек в самом деле не чист, — честным и праведным он себя мнит…
А бывает, что о грехах представления людские ложны…
Живя в страхе или тоске, в борьбе с другими людьми за обладание желаемым — очень многие души разучиваются ощущать тончайшие оттенки любви и блаженства, нежности и ласки! Они словно ослепли и оглохли, они видят лишь тьму вокруг! Словно парализованы такие души и не шевельнуться им под тяжестью своих пороков, жестокосердности собственной! Словно стеной непроницаемой люди себя отгородили от Бога! Такой и я была до встречи с Иисусом…
А Иисус возвращал ослепшим душам способность видеть, оглохшим — возможность слышать, парализованным — возможность исцеляться и двигаться к Свету!
Главное пробуждение души заключается в способности бескорыстно любить! Причём многие из тех, кто так пробудились, смогут после и Небесную Любовь захотеть познать…
Два взаимно любящих человека — словно два сосуда, из которых воду, что в них была, соединили в одно! Прежде два отдельных сосуда было — а теперь возникает новое состояние душ, которое в прежние границы уже не вмещается!
Так же и в Творца совершенная Душа вливается. Это — как маленький сосуд свои воды вливает в Бесконечный Океан — и через это Частью Океана становится!
Так в сей Океан Божественный многие Подвижники Себя вливали — как Души Преображённые, Совершенные — и через то Царствие Небесное преумножалось.
Так и Иисус когда-то стал Един с Отцом Небесным. А после — пришёл на Землю — как Сын, Который с Богом-Отцом Одно, — чтобы людям напомнить, что сие возможно, что как раз для этого они и живут на Земле!
В этом Единении — и есть высшее Счастье, которое души познать способны!
Мир Творения как раз и создан Богом для того, чтобы люди могли всё это познавать и расти, развиться через это — до Слияния с Любовью Божественной!
Как бы хотелось вернуть им умение жить в Гармонии с Богом и со всем Его Творением! Тогда — ещё чуть-чуть — и можно погрузиться в Глубины! А там — открывается Безбрежный Мир, Бесконечный Океан, где есть только Творец — Единый во Множестве, являющий Собой Великие Любовь, Мудрость, Вездесущность и Всемогущество!
Когда раскрывается душа для жизни в любви сердечной, то открывается пред ней Путь роста до Состояния Божественности! Это — Путь к Единению с Божественной Всёсотворяющей Силой!
Комментариев нет:
Отправить комментарий